Но после ареста Абакумова в министерстве постоянно происходили пугающие перемены. До их службы пока карающая рука Сталина не дотянулась, тем более что «план» по раскрытию заговоров идеологических диверсантов выполнялся и перевыполнялся.

Но не чувствовал Игорь себя спокойно, совсем не чувствовал.

Об этом с ним сегодня и начал разговор тесть.

Они сидели на террасе, повисшей над обрывом у реки, и пили чай.

– У вас положение в конторе пока неустойчивое, – сказал Фролов. – Я сегодня на заседании Совмина с Семеном Даниловичем пошептался…

– С Игнатьевым? – спросил Игорь.

– А у вас в конторе еще один Семен Данилович есть? – засмеялся тесть.

– Если покопаться, то найти можно.

– Найти все можно, главное, чтобы вопросы решал. – Фролов закурил.

– Ну и что? – Игорь тоже полез за папиросами.

– А вот что. Ситуация в министерстве сложная, генерала ты получил, Европу поглядел, пойдешь обратно в милицию.

– Как так?

– А очень просто. Должность замначальника московской милиции освободилась. Место генеральское, пересидишь пару лет, все успокоится, и уйдешь обратно, но на хорошую должность.

– Неужели так плохо у нас? – Игорь внимательно посмотрел на тестя.

– А ты сам не видишь, что в МГБ творится?

Игорь видел и знал много такого, чего не видел его сановный тесть. Но уж больно не хотелось возвращаться в милицию, хотя должность была высокой и значительной.

В МГБ он один из многих генералов, а в управлении – хозяин.

Последнее время он начал получать удовольствие от возможности распоряжаться чужими судьбами. Должность замначальника столичной милиции открывала для этого большие возможности. Одно только неприятно, что придется сталкиваться с бывшими товарищами по работе. Особенно с Даниловым, с которым еще в сорок пятом у него произошел серьезный конфликт.

Когда вся Москва с ужасом говорила о банде «Черная кошка», Муравьев вышел на ее организаторов.

8 декабря 1945 года в доме номер 8 по Пушкинской улице при попытке совершить квартирную кражу ребята Муравьева задержали Попова, Шнейдермана и Иванова, а потом установили, что «банда» эта состояла из учеников ремесленного училища № 4.

Они кровью подписали текст клятвы и даже татуировку на руке сделали в виде кошки.

Но вся Москва передавала изустные истории о налетах этой «страшной банды», многие уголовники пользовались ее атрибутикой для устрашения. Партийные власти требовали обезвредить опасную бандгруппу. И тогда Муравьев написал справку по делу, пристегнув к пацанам несколько кровавых налетчиков, и через голову руководства МУРа отослал ее в горком партии. Вот после этого они и схлестнулись с Даниловым. Иван потребовал снять Муравьева с должности. Но кишка у него оказалась слишком тонкой. Игорь ушел в МГБ.

Второй раз они схлестнулись в Польше, куда Данилов приехал помогать Варшавскому уголовному розыску. Но теперь у Муравьева было больше прав. Он просто порекомендовал послу отправить Данилова в Москву. К рекомендациям МГБ прислушивались свято. И Данилов уехал из Варшавы. Правда, его наградили и провожали с почетом, но ни нового звания, ни более высокой должности он не получил.

Что ж, Иван Александрович, посмотрим, как теперь вы попрыгаете.

Замначальника УМГБ Москвы полковник Свиридов

 Папочку с разработкой на Данилова положили ему на стол в восемнадцать часов.

Свиридов прочитал три подшитые в дело бумажки и крепко задумался. С одной стороны, ничего особенного здесь не было. Ну подумаешь, пришел к нему домой отпущенный из лагеря на поселение бывший коллега по работе, бывший подполковник Муштаков.