Кто-то сказал (и неправду), будто великое чувство —

         Дружба бывает в единственном только числе. Но, по счастью,

         Опыт в противном уверил меня. Семьею богатой

         Добрых друзей окружило меня провиденье – и славу

         Небу благому сердце поет в благодарном восторге!

         Друг в трудах вдохновенья вместе и судья и помощник.

         Дружба не страсть, от пристрастий свободна и взором суровым

         Святость труда, чистоту помышлений хранит неподкупно.

         Пестует каждое слово, чувствует каждое чувство,

         Знает основы созданья и тайну задуманной цели.

         Сердца избранники, вам открываю заветные думы,

         С вами смиренно любуюсь на зерна далеких созданий;

         Каждый из вас в твореньях моих имеет любимца.

         Дорог мне друг – восприемник – и каждому, добрые други,

         Я посвящаю любимца на память бесед о любимце.

         Весело в жизни много исполнить трудов вдохновенных,

         Но веселее – каждый – именем друга украсить.

Что бы вам сказать об «Александре Даниловиче Меньшикове»? Да зачем много говорить – судите сами – вот маленький отрывочек. Сперва позвольте вас предуведомить, что Меньшиков, еще будучи разносчиком пирогов или блинов, влюбился в дочь боярина Арсеньева, – и вот как рассуждает с стрелецким полковником о своей любви и о любви вообще:

Меньшиков. Я сам не понимаю, как это случилось, я сам долго боялся угадать себя! Хотя с малолетства я начал таскаться с лотком по улицам и домам и меня зазывали почасту на женские сени, ласкали за мои песни, присказки, но от природы я был робок и застенчив, особенно с девушками: я не смел взглянуть на них, не только пошутить. О тройцыне дне будет год, как пошел я помолиться к Спасу-в-Кречетниках; приложасъ к святому кресту, я спешил выйти из церкви, чтобы поспеть с товаром в Девичий монастырь до выхода народа от поздней обедни. На паперти оделяла убогую братью какая-то боярышня. Пробираясь сквозь толпу нищих, я толкнул неосторожно одну старуху, она заворчала и стукнула меня крепко клюкою по голове; я хотел отмстить ей добрым тузом, как ненароком взглянул на боярышню; взоры наши встретились, и рука моя опустилась…

Пушкин (насмешливо). Чудные, право, глаза у Дарьи Михайловны! Ужо нарочно съезжу к Михаилу Яковлевичу, чтобы взглянуть на них…

Меньшиков. Мало этого! Какой-то огонь пробежал по всему существу моему. С тех пор, беззаботный, веселый, счастливый – я сделался задумчив, мрачен, беспокоен. Ощущения, то сладкие, то мучительные, наполняли мое сердце; мечты дальние (!), думы незнаемые (!!) волновали мою душу; я стал недоволен собою, стал стыдиться своего невежества, своего состояния.