|
А. Полевого и Ф. В. Булгарина был заключен перед выходом первого тома «Истории русского народа» в 1829 г.]; г. Сомов, имевший странное обыкновение передаваться от одной партии к другой, и, наконец, в наши дни, один фельетонист, некто г. Л. Л., писавший против г. Булгарина в четырех изданиях – в «Телескопе», «Молве», «Галатее» и, еще недавно, в «Литературных прибавлениях к «Русскому инвалиду»«, а теперь прославляющий г. Булгарина, вделавшись фельетонистом «Пчелы»[48 - Имеются в виду рецензия Н. А. Полевого («Московский телеграф», 1829, № 10), «Обозрение российской словесности за первую половину 1829 года» О. М. Сомова («Северные цветы на 1830 год»; этот критик ранее был сотрудником булгаринских изданий, а с 1827 г. вошел в литературное окружение Пушкина, став соредактором – вместе с А. А. Дельвигом – «Литературной газеты»), а также рецензия В. С. Межевича (подписывавшегося криптонимом Л. Л.).]. Но г. Булгарин, как истинный талант, имел и имеет таких врагов, которые неизменны от колыбели до гроба в своей к нему зависти. Вот как один из них характеризовал некогда его «Ивана Выжигина»:
Менее таланта, но более литературной опытности, язык более гладкий, хотя бесцветный и вялый, находим мы в «Выжигине», нравственно-сатирическом романе г-на Булгарина. Пустота, безвкусие, бездушность; нравственные сентенции, выбранные из детских прописей, неверность описаний, приторность шуток, вот качества сего сочинения, качества, которые составляют его достоинство, ибо они делают его по плечу простому народу и той части нашей публики, которая от азбуки и катехизиса приступает к повестям и путешествиям. Что есть люди, которые читают «Выжигина» с удовольствием и, следовательно, с пользою, это доказывается тем, что «Выжигин» расходится. Но где же эти люди? – спросят меня. – Мы не видим их, точно так же, как и тех, которые наслаждаются «Сонником» и книгою «О клопах»; но они есть, ибо и «Сонник», и «Выжигин», и «О клопах» раскупаются во всех лавках («Денница», изд. М. Максимовичем, 1830 года, «Обозрение русской словесности 1829 года», стр. LXXIII–LXXIV)[49 - Критик цитирует статью И. В. Киреевского, имя которого не упомянуто, очевидно, ввиду наметившегося серьезного разногласия с будущими славянофилами (см. примеч. 32 к статье «Россия до Петра Великого»).].
Мы, с своей стороны, не скажем, чтоб были совершенно согласны с таким жестоким приговором, явно внушенным завистию к великому таланту сочинителя «Выжигина». Правда, действующие лица в этом романе, если читатели не забыли, не суть живые образы или действительные характеры, но аллегорические олицетворения пороков, слабостей и мнимых добродетелей; моральные мысли довольно обыкновенны и походят на потертую ходячую монету, которой не принимают за настоящую цену или и вовсе не берут по сомнительности ее истертой ценности; но слог, хотя лишен движения, жизни и цвета, но гладок, грамматически правилен. Это – важное обстоятельство, потому что в те времена (увы! уже давно прошедшие), как и теперь, русские писатели, даже пользовавшиеся известностию, не отличались в родном языке такою чистотою и правильностию, как г. Булгарин в языке чуждом ему. Сверх того, кому бы ни нравился тогда роман г. Булгарина, но он приучал к грамоте и возбуждал охоту к чтению в такой части общества, которая без него еще, может быть, долго бы пробавлялась «Милордом английским», «Похождениями Совестдрала Большого Носа», «Гуаком, или Непоколебимою верностию»[50 - Критик перечисляет популярные лубочные издания; «фризовая фантазия» – продукция поставщиков развлекательного чтива (фриз – дешевая ткань; ср. |
