– Я сам об этом узнал на днях, – попробовал неловко оправдаться я. – Придется сопровождать великокняжескую семью на воды.

Я опустил тот факт, что Сергей Александрович не едет. И это закладывало под наши отношения новую мину. Поди, Вика прочитает об этом в газетах. И выводы сделает.

– Что значит «придется»?

– Меня назначили семейным врачом московских Романовых. Вчера вышел указ.

– И ты сообщаешь об этом вот так, походя⁈

Глаза Талль метали молнии. В голосе лязгал гром. Ой, идет гроза…

– … Лежать и мне в земле сырой!

Сотрудники стройно выводили слова из песни:

– Напев унывный надо мной…

А вот надо мной напев был совсем не унывный. О очень даже грозный:

– Как ты мог? Я доверилась тебе, полюбила всей душой! А ты…

Ой, ой, ой… Молнии бьют все ближе и ближе.

– Ты же понимаешь, что дело всей моей жизни, да и твоей, тоже зависит от властей? Захотят – прибьют «Русский медик» хлопком одной ладони. Я вынужден играть по правилам, которые сложились в обществе! Меня попросили, да что там… почти приказали, ехать. И выбора у меня не было!

Дзенскую штуку про хлопок одной ладони Вика не поняла и не оценила. Резко встала, вышла из столовой. Даже не взяла свой подарок. А на меня уставились десятки удивленных глаз.

Глава 5

ГОРОДСКIЯ ВѢСТИ. Ночью горѣлъ домъ купца Осипова на Ильинкѣ, со сдаваемыми въ аренду конторами. На мѣсто срочно прибыла пожарная команда Городского участка во главѣ съ брандмейстеромъ Мертваго. Возгоранiе на третьемъ этажѣ было потушено при помощи новаго немецкаго паровика. Топорникъ Обуховъ, получившiй обжоги и сильныя ушибы, увезенъ въ каретѣ больницы Скорой медицинской помощи на Б. Молчановку. Ателье и магазины перваго этажа цѣлы. Съ директоромъ представительства «Бристолъ Майерсъ», гдѣ начался пожаръ, проводится дознанiе. Сосѣди считаютъ убытки, самъ домъ застрахованъ въ обществѣ «Якорь» г. Абрикосова въ 150,000. Конкурентъ «Якоря» – «Саламандра», какъ извѣстно, принадлѣжитъ англiйскому подданному г. Мейеру. «Страховыя» пожары превращаются въ «страховыя» войны?

Утренние газеты мне принес пропахший дымом Жиган.

– Ты бы хоть вещи поменял. Да и сам в баню сходи – буркнул я, мрачно разглядывая передовицу. Вот стоило дать слабину и завертелось… Хорошо, что жег британцев Жиган ночью – пострадавших не было. Я внимательно посмотрел на жующего пирог хитрованца:

– Никто не угорел?

– Живы все. Сегодня в столовой пироги дают. С визигой. Вчерашние, а духовитые как будто только напекли

– Тебя совсем все это, – я потряс газетой. – Не волнует?

– Почему же… Волнует – Жиган полез за пазуху, достал пачку слегка обугленных бумаг. Положил мне на стол.

Я начал их смотреть – все на английском. Разные ответы Бристола в головную компанию, переписка с поставщиками. Опа! Судя по одному из писем, британцы догадываются о пагубном воздействии микстур с диацетилморфином на людей. В частности, быстрое привыкание, угнетение нервной системы… Да ешкин кот! Они еще и обсуждают в переписке, как побольше впихнуть этой дряни на рынок империи, дескать, русские бестолочи все съедят и попросят добавки.

– Откуда у тебя это? – я пролистал бумаги до конца, отложил несколько документов

– Как занялось, так понабежали жильцы соседние, еще до пожарных. Начали двери ломать, да тушить. Выкинули из окон. Я подобрал. Авось пригодится.

– Пригодится, даже не сомневайся! Тебя не заметили?

– Нет, в толпе стоял. Там многие что то брали. Особенно из мебели.

Все таки Жиган неоценимый человек.