Бобби выдал:

– А хочешь, у меня поживи. У меня там полно всякого.

– Нет, Бобби, с тобой она жить не будет. Я просто пытаюсь сообразить, что можно еще предложить. Давай пройдемся по дому, посмотришь сама.

Бетти Рэй снова съежилась и испуганно прошептала:

– А вы не возражаете?

Дороти беспокоилась, но виду не подала.

– Нет, конечно, ты же гостья. Мы хотим, чтобы тебе было хорошо.

Пока они втроем следом за Бетти Рэй совершали небольшой марш-бросок, обходя комнаты, Дороти посмотрела на дочь, вскинула руки и потрясла головой, как бы говоря без слов: «Я не понимаю, что она делает. А ты?» Но Анне Ли вдруг стал нравиться такой странный поворот событий, и она не ответила. Только подняла глаза к потолку и невинно похлопала ресницами, что в переводе могло означать: «Откуда мне знать? Это ты ее пригласила». Дороти очень захотелось ущипнуть дочь покрепче.

Бетти Рэй обошла почти весь дом, пока не открыла дверь в маленькую каморку для шитья. Заглянув внутрь, она указала на кушетку у стены, заваленную обрезками ткани и выкройками:

– Можно я здесь поживу?

Дороти, раздавленная, сказала:

– Можно, конечно… Но это же просто дыра в стене, не больше стенного шкафа. Здесь даже одежду негде повесить. Разве тебе не будет лучше в большой, красивой спальне, с собственной ванной?

Но Бетти Рэй прошептала:

– Нет, мэм, мне здесь нравится.

– Ну и прекрасно, – излишне бодро сказала Дороти. – Главное, чтобы тебе нравилось. Анна Ли, помоги мне освободить кровать, и сложим гладильную доску.

За обедом Бетти Рэй почти ничего не съела. Открывала рот, только когда к ней обращались, и то ради односложного ответа.

Док заскочил домой пообедать и попытался с ней поболтать. Он вежливо спросил:

– Ну как тебе твоя комната, Бетти Рэй?

Бобби встрял:

– Не понравилась. Она заселилась в комнату для шитья.

Док спросил Дороти:

– Почему в комнату для шитья? Мне казалось, гостью собирались поселить к Анне Ли.

Пока Дороти подыскивала тактичный ответ, возникла пауза, в которую мог бы проехать грузовик. Но Бобби не заметил никакой неловкости, зато заметил, что у гостьи нет аппетита, и вежливо осведомился:

– Если она не хочет свой десерт, можно я его съем?

После обеда, не говоря ни слова, Бетти Рэй направилась в кухню и встала у раковины. Когда Дороти сообразила, что к чему, то замахала руками:

– Нет, разве можно, деточка, ты же гость. Беги играй. Мы с Мамой Смит сами приберем.

Бетти Рэй, кажется, удивилась, но отправилась прямо в свою комнату и закрыла дверь. Когда Анна Ли, вытащив из шкафа кучу игр, в которые они могут поиграть, заглянула в кухню с вопросом, где Бетти Рэй, Дороти сказала:

– Не уверена, но, кажется, она уже легла.

– Но сейчас только семь.

– Может, устала с дороги.

– Значит, – сказала Анна Ли, – монополька отменяется, да?

Позже, когда они сидели на веранде, а Дороти еще не вышла, Мама Смит тайком шепнула Доку:

– Странная девчушка, правда?

Неудивительно

В тот первый вечер Мама Смит посчитала Бетти Рэй странной, но на следующее утро, столкнувшись со всем семейством Отман во всей его красе, включая загадочного Дядю Флойда Отмана с его куклой по имени Честер, чревовещающей цитатами из Святого Писания, она изменила мнение. Честер был в ковбойской шляпе и то и дело напевал: «Йодль вложил мне в сердце Иисус». Увидев остальных, Мама Смит быстро сообразила, что Бетти Рэй – самая легкая форма Отманов.

После их ухода Бетти Рэй тотчас скрылась в своей каморке.

– Бог мой, неудивительно, что она со странностями, – заметила Мама Смит.