— Странно... — произнес Дукалис.

Впрочем, времени на дальнейшие поиски не было. Нужно было идти на работу. Оперативник приготовил кофе, положил кусок сыра на колбасу, обмакнул кушанье в майонез и начал завтракать. Закончив трапезу без хлеба, он вышел на улицу. День обещал быть жарким. На небе не было ни единого облака. Город спешил по делам, преодолевая невыносимые уличные пробки. В преддверии празднования трехсотлетия Санкт-Петербурга городское руководство решило отремонтировать магистрали мегаполиса. Предпочтение было отдано центральной части города, особенно тем улицам, которые и до ремонта пребывали в приличном состоянии. С этой целью повсюду как грибы выросли ограждения с табличками, говорящими о ремонте и призывающими автомобилистов следовать в объезд. Огромные пробки, образовавшиеся в городе, заставляли владельцев машин часами томиться за рулем, слушая радио и нервно барабаня пальцами по рулю. Пассажиры городского транспорта днем оказывались в преимущественном перед автомобилистами положении. Как известно, в метро пробок не бывает. Дукалис дважды в день пользовался подземкой — уезжая на работу и возвращаясь домой. Сегодня ему показалось, что народу в метро особенно много. Он с трудом протиснулся в вагон и, перетерпев тесноту, добрался до «Василеостровской». Выйдя на улицу, милиционер расправил грудь, вдохнул свежий воздух и направился в сторону «конторы». Время от времени старший лейтенант мысленно возвращался к утреннему завтраку, пытаясь вспомнить, куда же он мог положить батон. Мысли об утерянном хлебе не покидали Дукалиса весь день. Вечером он и Волков остались в отделении на плановое дежурство. В очередной раз старший лейтенант вспомнил об инциденте с пропавшим хлебом, когда вместе с коллегой собрался попить чай с сушками. Офицер уже хотел поделиться странной историей с товарищем, но в этот момент на дежурный пульт поступил вызов. Бросив на полдороге чаепитие, оперативники выехали на «уазике» на Каменноостровский проспект. Вместе с ними на место происшествия направился эксперт-криминалист Александр Калинин. В этот вечер он задержался в лаборатории, разбирая поступившее в его распоряжение новое оборудование. Отложив работу, Калинин присоединился к коллегам. Милицейский автомобиль с шофером Витей за рулем помчался по Васильевскому острову в сторону Петроградской стороны.

— Слышь, Слава, — сказал Дукалис, — со мной утром какая-то ерунда приключилась.

— А что такое? — спросил Волков.

— Полтергейст.

— Чего?

— Понимаешь, вещи в квартире стали пропадать. Бесследно.

— И что у тебя пропало?

— Хлеб. Вчера вечером целый батон купил. Положил в хлебницу, думал утром

позавтракать бутербродами. Открываю сегодня хлебницу, а там пусто.

— Ты вчера много выпил? — спросил Волков.

Дукалис сделал обиженное лицо:

— Я вчера вообще не пил.

— А надо было, — заметил Калинин. — Тогда у тебя провалов бы в памяти не было.

— Да ну тебя, — махнул рукой Дукалис.

Минут через двадцать «уазик» с оперативниками подкатил к шестиэтажному зданию на Каменноостровском. Милиционеры поднялись в квартиру Михеева. Дверь открыл Гена. Он был бледен, движения его казались рассеянными.

— Здравствуйте, Уголовный розыск, старший лейтенант Дукалис, — сказал оперативник.

Вслед за коллегой Волков и Калинин назвали свои имена и звания.

— Геннадий Орлов, — представился шофер.

— Это вы позвонили дежурному? — спросил Дукалис.

— Да. Проходите, вы сами все увидите.

Оперативники и эксперт вошли в квартиру.

— Там, — сказал Гена.

Он показал рукой на дверь кабинета Михеева. Подойдя к ней, Волков убедился, что дверь заперта.