Внезапно все прекратилось.

— Что это с тобой? — с тревогой спросил Женька. — Морская болезнь?

— Да нет… У меня нет морской болезни… Сам не знаю, что происходит…

— А ну, поподробнее, если можно, — попросил Женька и уселся на бортик.

— Упадешь!

— Не, я крепко держусь. Так что с тобой такое? Ты вялый какой-то. Может, на тебя так дорога повлияла?

— Может… А может, и нет. У меня на душе неспокойно. Знаю, что надо веселиться, отдыхать, — и не могу. Остаюсь наедине с самим собой — и тревога наваливается.

— Все понятно, — компетентно заявил Женька, спрыгивая с бортика. У меня от сердца отлегло — я боялся, что он свалится в воду. — Идем-ка ко всем, там весело.

Он подхватил меня под руку и потащил к бассейну. Возле бассейна с морской водой ребята кричали, визжали, обливались водой из бутылок.

Откуда-то лилась самая что ни на есть «теплоходная» песня:

— Вот где жизнь! — крикнул Женька и прыгнул в воду прямо в шортах.

Меня кто-то нечаянно толкнул в спину, и я полетел в бассейн следом за Женькой. Вся тревога сразу же прошла. Побарахтавшись в воде, мы вылезли из бассейна и разлеглись на шезлонгах загорать.

— Прикиньте, что будет, если теплоход врежется в другой корабль? — засмеялся кто-то.

— И вовсе это не смесно, — гневно сказала Люба. Она сидела на шезлонге, подставив солнцу спину. — Я книзку ситала, там теплоход «Сяйка» врезался в присял. Все было как сейсяс — люди веселились на борту, пили, пели, плясали…

— И что дальше? — поинтересовался Стас — невысокий худенький парень с короткими черными волосами и огромными черными глазами. Все вдруг притихли, только музыка играла.

— Капитан поставил теплоход на автоуправление и посол на палубу, где веселились отдыхаюсие. Но сто-то там заклинило, корабль развернулся и на полной скорости врезался в присял… Все погибли… А потом на месте аварии стали появляться утопленники, а под водой играла музыка… — проникновенно произнесла Люба, делая страшные-престрашные глаза.

— Фу, перестань, — сморщился Стас. — Гадость всякую читаешь.

— И нисего не гадость, — насупилась Люба. — Никто не знает, сто может слуситься в следуюсюю секунду. Вдруг то, над сем ты сутис, — сбудется?

— Так, хватит! — развел руками Женька, как судья на ринге. — Мы сюда отдыхать приехали, а не ругаться и страшилки рассказывать. Ты, Люба, проще ко всему относись.

— Сейсяс как дам в лоб! — пообещала Люба, вскакивая с шезлонга. — Я все к тому рассказываю, сто беду кликать не надо, когда в открытом море находисься… Глубина-то какая! «Титаник» забыли? А «Адмирал Нахимов»?

— О боже, — провела ладонью по лицу местная красавица Ирочка, — только старух с приметами нам и не хватало.

— Ах, «старух»! — завопила Люба и ринулась в бой. — Да я тебе сейсас патлы все повыдергиваю! Старуху насла! Да я младсе тебя! И изяснее!

— Ты не изящнее — у тебя болезненная худоба, — парировала Ирочка, — и не младше, а меньше. И на зубах какое-то уродство носишь…

— Дура ты! Благодаря этому «уродству» скоро мои зубы будут такими, сто тебе и не снилось!

Завязалась драка.