Словно слыша ее мысли, стук становился все мягче, все тише, наконец затих совсем… а в следующий миг вернулся в полную силу – громко, настойчиво. Словно кто-то колотил в дверь и требовал его впустить.

«Беги! – подсказывал ей инстинкт. – Беги из дома! Позови на помощь!» Вместо этого Бет выпрямилась, взялась за ручку двери, решительно распахнула…

Комната для гостей была пуста.

Начать с того, что это был понедельник – воистину день тяжелый. Приехав с утра получить от Стива задание, Хант узнал, что на них поступила жалоба. Какая-то старушка уверяла, что щепки, отлетевшие от щеподробилки, поцарапали крышу ее припаркованного под деревом «Кадиллака». Новость не из приятных, особенно если учесть, что пара человек в Окружном совете давно уже предлагали расформировать отдел благоустройства к чертовой матери.

Стив, как обычно, кипел от ярости.

– Вы вообще понимаете, что это значит? Всякий раз, как вы напортачите, отдуваюсь я! Мне надоело получать взбучки из-за ваших косяков! Работайте нормально или ищите себе другую работу, черт бы вас побрал!

– А если старая кошелка наврала? – возразил Эдвард. – Решила покрасить себе крышу за счет округа?

Стив взглядом пригвоздил его к месту.

– Ага, как же! Выяснила, каким оборудованием мы пользуемся, подробно описала нашу щеподробилку – и все ради пары сотен баксов? Так, по-твоему, было дело?

– Вряд ли, – признал Эдвард.

– Вот и я думаю, что вряд ли!

– Послушай, Стив, – примирительно заметил Хорхе, – от этого никто не застрахован. Иногда такое случается.

– Да? Ну так вот: в вашей команде и под моим началом пусть такого больше не случается! Поняли меня?

Они заверили, что поняли.

Мало того, добравшись до рощицы сикомор, где им предстояло работать ближайшие три дня, Хант, Эдвард и Хорхе обнаружили, что какие-то идиоты – должно быть, пьяные студенты – перевернули биотуалет, протащили его пару десятков метров по служебной дороге и опростали под дерево.

Но и это было не самое страшное.

С самым страшным Хант встретился вечером – когда, вернувшись с работы, обнаружил, что входная дверь распахнута и дом его перевернут вверх дном.

Он осторожно вошел. Сразу заметил, что не хватает проигрывателя, а вот колонки воры почему-то не тронули. Телевизор, видеомагнитофон, ДВД-плеер тоже исчезли. Пропало ли что-то из книг, дисков или видеофильмов, сказать было мудрено – все они, вытащенные из шкафов и сброшенные с полок, грудой валялись на полу. Такой же разгром царил на кухне: обеденный стол разбит вдребезги, содержимое холодильника и шкафов разбросано по полу. Набрав по мобильнику девять-один-один, Хант пробрался через эти груды мусора и вышел в прихожую. Во второй спальне он хранил вещи – не так уж много: несколько коробок, чемоданы, разобранный книжный шкаф. Здесь, похоже, ничего не тронули. Зато в хозяйской спальне творилось черт знает что. Все ящики гардероба распахнуты, содержимое вывернуто на пол, зеркало в дверце гардероба разбито, матрас на кровати изрезан ножом, и поролон лезет из прорех, словно кровь из открытых ран.

– Ко мне вломились, – сказал Хант, когда полицейский диспетчер снял трубку. Описал весь бардак вокруг себя, добавил, что, по всей видимости, грабители уже покинули дом, назвал свое имя и адрес.

– Выезжаем к вам, – ответил диспетчер. – Пожалуйста, ничего не трогайте, на вещах могут остаться отпечатки пальцев или другие улики.

Еще не успев положить трубку, Хант услышал вой сирены, а пару минут спустя во двор въехали два полицейских автомобиля.