Или из другого мира.

– Ай-яй-яй! – сокрушенно протянул страховщик. И, помолчав, повторил: – Ай-яй-яй!

У Брайана мелькнула абсурдная мысль: в первый раз он слышит, как кто-то говорит: «Ай-яй-яй!» Такие междометия употребляются в книгах, но часто ли мы произносим их в реальности? И действительно, в устах страховщика «ай-яй-яй» отдавало кривлянием, злым издевательством.

У его ног лежало скорченное, обгорелое тело Нэнси.

Брайан пошатнулся, словно от удара под дых.

– Нет! – воскликнул он.

– Да.

– Не может быть!

– Боюсь, все именно так.

– Я же хотел завтра заплатить! – отчаянно завопил Брайан. – Уже и чек подписал! Чек у меня в бумажнике!

– Очень жаль, – ответил страховщик. – Очень, очень жаль, что вы не заплатили вовремя.

Брайан рухнул наземь рядом с женой. Она обгорела до неузнаваемости, однако была еще жива. Хотя ее обнаженные мышцы конвульсивно содрогались, с изуродованных губ не слетало ни звука. Она умирала в мучениях – и в полной немоте, не в силах даже крикнуть; это было всего страшнее. Брайан хотел обнять ее, прижать к себе, но понимал, что это принесет ей лишь новые муки.

– Не-е-е-ет! – вскричал он и захлебнулся рыданиями.

Страховщик вежливо приподнял шляпу и повернулся к улице, туда, где сквозь переплетение ветвей виднелись огни подъезжающей пожарной машины.

– Было очень приятно с вами работать.

В IT-отделе окружной администрации освободилось место, и Ханту предложили перевестись. К общему удивлению, он отказался. Странное дело – обнаружил, что любит свою работу. К тому же их с Бет зарплаты вполне хватало на двоих, даже с избытком, так что не было причин ничего менять.

«Такое впечатление, – думал порой Хант, – что до развода я прожил одну жизнь, а сейчас живу совсем другую. Тогда я обитал в большом собственном доме в Южной Калифорнии, занимал довольно высокооплачиваемую должность в многонациональной корпорации, а теперь живу у своей подружки и обрезаю деревья на муниципальной службе… И самое странное, – мысленно продолжал он, – что мне это нравится!»

Да, новая жизнь пришлась ему по душе. Хант никогда не был сторонником «возвращения к природе» в духе Торо, мечтателем о небывалом золотом веке в лесах и полях, однако работа на свежем воздухе, под бескрайним небом пустыни радовала его и придавала сил. Особенно после многих лет в Лос-Анджелесе, где «ясным днем» считается день, когда сквозь смог еле-еле проглядывают вершины ближайших гор.

А еще Ханту пришлась по душе его бригада.

Почти сразу после увольнения выяснилось, что бывшие сослуживцы для него чужие. Нет, неприятных людей на работе не было, он со всеми ладил, но ни с кем по-настоящему не сблизился и тем более не подружился. Раньше он этого как-то не осознавал. Приходишь на работу, обмениваешься приветствиями и новостями, с кем-то болтаешь в перерыве, с кем-то идешь на ленч – и, лишь вырванный из этой среды, замечаешь, что все эти люди тебе никто, как и ты им.

А вот с Эдвардом и Хорхе – совсем другая история. Они и вправду подружились. Ходили друг к другу в гости, задерживались после работы, чтобы пропустить по рюмочке, отдыхали вместе по выходным. Больше всего удивляло и Ханта, и Джоэла, насколько Эдвард и Хорхе не соответствуют привычным стереотипам о «рабочем классе».