– А и не надо, – сразу ответил тот. – Лучше официально прирезать к прежнему дополнительно пустошь с лесами. С людьми я поговорю.

– Тогда и подать вырастет.

– Она по-любому изменится. Раньше платили общую сумму и распределяли советом. Теперь каждый за себя станет отвечать.

А вот это действительно неприятно. Бедным или кому удача не пришла по независящим причинам община помогала до сих пор. Теперь все изменится.

– Уйдут.

– Куда? В другом месте лучше? Там целину поднимать придется. А через пять лет, как обустроишься, заявятся мытари и налог стребуют. Как у нас в свое время. Станут иные ломаться, – после паузы пренебрежительно сказал тысяцкий, махнув рукой. – Им лишь бы прокормиться да выпить. Река рядом, охота не возбраняется, глядишь, и от земли откажутся.

Кажется, его планы простираются много дальше моих представлений, и я пока мальчишка, чтобы с матерым купцом всерьез тягаться, с уважением подумал парень.

– Насчет оплаты…

– С чего это обижу? Вот и книгу дам навечно. В подарок.

Забавно, а ведь не сомневается, что смогу. Приятно, черт возьми!

– Нет, правильно обговорить цену моей работы, – заявил Данила вслух.

– Так люди все разные, – проникновенно сказал Вышатич, – у иных и нету ничего. Как заранее решать?

– А по размеру участка. Чем больше, тем дороже.

– А как считать, если чересполосица?

Начиналась торговля, и ему, конечно, не сравниться со съевшим стаю собак с пудом солью на подобных сделках, однако сразу соглашаться на первое предложение – себя не уважать. Пусть понемногу, но если с каждой семьи в округе получить оплату в том или ином виде, немалое подспорье для своих выйдет. Из ямы они точно выползут, и чем больше сейчас сумеет выбить, тем больший запас на будущее получит. Денег, скорее всего, с местных особо не поиметь. Лишнего серебра ни у кого не водится. Но можно брать услугами и получить много должников.

Потом Данила наткнулся на гарь. Издалека было понятно – это не работа человека. Люди сначала подсекают стволы, дают высохнуть – и лишь после пускают пал. В старые времена многие этим занимались, ведь сгоревшие деревья оставляют после себя не просто пустое место, а затем во много раз вырастает урожайность ржи с пшеницей, посеянных в таком месте. Проходит несколько лет – и сбор зерна начинает заметно падать, подсказывая хозяину про необходимость искать новый участок.

Собственно, мужики заранее находят подходящую землю в ближайших окрестностях и перебираются туда. Опять рубка леса и прочее, и так без конца. Лес огромен, но если ты хочешь продать урожай, надо держаться определенных торговых путей. В первую очередь рек. А земли возле Дона или Днепра достаточно плодородны, чтобы ломаться еще дополнительно в лесу. Пока людей не особо много и нет необходимости вновь и вновь поднимать целину. Но когда они появятся, а это, судя по всему, рано или поздно случится, уже земля принадлежит особо шустрым. Его семье в том числе. Во всяком случае, так думал его отец. Как оказалось, поторопился.

Огромное, на много верст пространство выгоревшей чащи все тянулось и тянулось. Почерневшие стволы, лишенные ветвей и листьев, торчали жалко и безобразно. Лишь изредка пробивались молодые ростки. Похоже, пожар бушевал совсем недавно и достаточно долго. До сих пор можно почувствовать запах древесного угля. Неизвестно, можно ли верить, пару раз в книге про охоту попадались достаточно странные вещи, но автор сообщал, что гари полезны для леса. Если очень долго не случалось локального пожара, желуди, опадавшие на землю, перестали прорастать. Среди дубов вырастали другие деревья, мешающие. Через поколение дубовый лес превращается в свое жалкое подобие, а еще несколько позже практически погибает.