|
Она закрывает дверцу печки, убирает со стола эмалированный чайник и тарелки, моет посуду. И заворачивается в простенькое голубое пальтишко. Грязно-голубое – как лоскуток неба, полинявший так давно, что уже забыл свое происхождение. Одевшись, она долго стоит в задумчивости перед погасшей печкой. – Ты пришел сюда из какой-то другой страны? – спрашивает она, будто пытаясь вспомнить о чем-то. – Да, – отвечаю я. – И что это за страна? – Не помню, – качаю я головой. – Ничего не вспоминается, извини. Похоже, когда у меня забирали тень, моя память о прежнем мире тоже куда-то исчезла… В любом случае, это очень далеко отсюда. – Но ты ведь помнишь, кто ты такой? – Вроде помню… – Вот и мама помнила, кто она, – говорит она. – Но когда мне было семь лет, мама исчезла. А все потому, что у нее тоже было «я», как у тебя. – Исчезла? – Ну да, пропала куда-то… Давай не будем об этом. Разговоры о тех, кто исчез, приносят несчастье. Расскажи о своем городе. Неужели совсем ничего не помнишь? – Помню две вещи, – говорю я, немного подумав. – Вокруг города не было стен, а люди отбрасывали тени. Да, когда-то у нас были тени. Постоянно. И лишь появившись в Городе, я отдал свою тень на хранение Стражу Ворот. – С этим в Город нельзя, – сказал Страж. – Либо избавься от тени, либо не входи в Город. Третьего не дано. И я избавился от своей тени. Страж вывел меня на площадь перед Воротами. Под ярким солнцем в три часа дня моя тень густо и явственно отпечатывалась на земле. – Стой смирно, – велел мне Страж. Затем достал из кармана нож, просунул острое лезвие в щель между тенью и землей, медленно поводил ножом вправо-влево, словно приучая тень к предстоящей разлуке, – и резким движением отсек ее от меня. Та немного подергалась, сопротивляясь, но, оторванная от земли, лишь бессильно отползла к стоявшей рядом скамейке. Потерявшая тело тень выглядела усталой и жалкой. Страж убрал нож в карман. С полминуты мы с ним стояли и глядели на тень, которую отрезали от хозяина. – Ну вот! Отрежешь – и сразу смотреть не на что, – сказал он. – Никакой пользы от этих теней. Одна обуза. Я подошел к своей тени поближе. – Прости, – сказал я ей. – Похоже, нам придется расстаться на какое-то время. Я этого не хотел. Так вышло. Ты можешь немного потерпеть и подождать меня здесь? – Немного – это сколько? – спросила тень. – Пока не знаю, – ответил я. – Ты не боишься потом пожалеть об этом? – тихо спросила тень. – Я плохо понимаю, что происходит. Но когда человек расстается со своей тенью – это неправильно. Тебе не кажется? А я думаю, что и ты поступаешь неверно, и само место это неправильное. Человек не может без тени, и тень не может без человека. А мы с тобой существуем, хоть нас и разделили. Здесь какая-то страшная ошибка. Тебе не кажется? – Действительно, странно, – признал я. – Но ведь и само это место странное с самого начала. Чего ж удивляться, если в странном месте случаются странные вещи? Тень покачала головой. – Это все логика. А я и без всякой логики чувствую: здешний воздух мне не подходит. Он совсем не такой, как в других местах. Дурно влияет на нас обоих. Ты не должен был от меня избавляться. Разве плохо мы с тобой жили до сих пор? Зачем же ты меня бросил? Но отвечать было поздно. От меня уже отрезали мою тень. – Когда все образуется, я приду и заберу тебя, – сказал я. – Это ненадолго, не навсегда. Мы опять будем вместе. Тень еле слышно вздохнула и растерянно поглядела на меня. Послеобеденное солнце поливало лучами нас обоих. |
