Теперь уже все захотели пойти с нами. Но мы не разрешили составить нам компанию. Мелочь, а приятно.

С тех пор три сезона подряд мы с дочкой ходили на игры Дартмута. Все было прекрасно. Площадка, на которой играли команды, совсем рядом с нашим домом. Билеты дешевы, зрителей немного, и все дружелюбны и лояльны. Приятная группа «ботаников» наигрывала веселые мелодии вроде темы из «Гавайи 5:0», что заставляло нас подпрыгивать на своих местах. После игры мы выходили на морозный ночной воздух и шли домой пешком, болтая без умолку. Именно из этих разговоров я узнал состав «Спайс герлз», что «Крик-2» — типа крутой фильм и что Мэттью Перри такой хорошенький, что не похож на настоящего. А когда не было ни малейшей вероятности, что кто-то увидит, дочка брала меня за руку. Это было прекрасно.

Но интереснее всего была игра. Два часа подряд мы кричали и ужасались, выдергивали волосы и изо всех сил надеялись, что наши ребята смогут положить в корзину мячей больше, чем чужие. Если Дартмут побеждал, мы ликовали. Если нет — что ж, не важно. Это игра. Именно таким должен быть спорт.

Одним из дартмутских игроков был семифутовый гигант по имени Крис, который обладал всеми качествами, кроме, увы, способности играть в баскетбол. В результате он провел почти всю карьеру на скамейке запасных. Крайне редко его выпускали поиграть на пятнадцать-двадцать секунд. Кто-нибудь непременно передавал ему мяч, а какой-нибудь малыш тут же подскакивал и отбирал. Крис с сожалением качал головой, а затем вприпрыжку, как жираф, бежал на другой конец поля. Это был наш любимый игрок.

По традиции последняя игра сезона — родительский матч, когда родители слетаются отовсюду, чтобы посмотреть на игру своих чад. По той же традиции последнюю домашнюю игру начинали выпускники.

Эта игра не важнее всех прочих, но слух о том, видимо, не дошел до нашего долговязого героя. Он вышел на площадку весь такой воинственный. Это был первый и последний шанс показать себя, и он не собирался его упускать.

Судья свистнул, и игра началась. Наш Крис пробежался взад и вперед четыре или пять раз, а затем, к нашему и его ужасу, его вернули на скамейку. Он поиграл не больше четырех минут. Он не сделал ни одной ошибки — ему даже не представилось такой возможности. Он занял привычное место, бросил на своих родителей извиняющийся взгляд и смотрел игру с влажными от слез глазами. Кто-то забыл сказать тренеру, что победа — еще не все.

На этой неделе в Дартмуте проводится последняя домашняя игра сезона. Думаю, в этом году будет пара ребят, которым позволят побегать взад и вперед по полю символическую минуту-другую, а затем заменят более способными игроками.

Мы с дочкой решили пропустить эту игру. Когда с таким трудом находишь совершенство, тяжело смотреть, как его уничтожают.

Последняя ночь на «Титанике»

В ночь крушения наши столы были сказочными! Огромные кисти винограда, которые венчали фруктовые корзинки на каждом столе, потрясали воображение. Меню было изумительно разнообразным и соблазнительным. Я оставалась за столом до конца ужина.

— Боже мой, Басс, что за суета?

— О, привет, Смайт. Ты не спишь в такой час, не похоже на тебя. Сигару?

— Спасибо, не откажусь. Так что за шум? Я видел капитана, когда пришел сюда, и он выглядел ужасно озабоченно.

— Похоже, мы тонем, старина.

— Не может быть!

— Помнишь тот айсберг, который мы видели за ужином?

— Тот, размером с двадцатиэтажный дом?

— Тот самый. Так вот, похоже, мы врезались в эту чертову штуковину.

— Вот незадача.

— Да уж.

— Думаю, это объясняет, почему дверь моей каюты оказалась под кроватью, когда я проснулся.