Со всех сторон мельтешили кулаки, лица с разинутыми орущими ртами, руки, сжимающие рукоятки виброплетей. Ухо и пальцы Клода обожгла резкая боль: получил виброплетью. Его пластиковый панцирь‑сандвич, пробитый уже в нескольких местах, хрустел от ударов. Внезапно его сгребли за шиворот и куда‑то поволокли сквозь охваченную религиозными чувствами толпу. К этому времени Клод настолько ошалел от боли, воплей и всеобщей сутолоки, что не мог ни о чем думать. Лишь мелькнуло: «Арестовали… Ну и ладно, свалю все на церковь…» По лицу что‑то текло, и он не мог разглядеть, кто ею тащит. Перед ними словно раскрывался коридор, люди отлетали с дороги, как кегли. Потом шум и хаотичное движение остались позади. Затрещал раздираемый пластик: его избавили от плаката. Ноги подкосились, и Хинби уселся на землю.

– Клод, что ты делал в этой компании?

Он провел по лицу ладонью и ощутил на ней кровь. Переулок меж двух цилиндров с фигурными выпуклостями на тронутых ржавчиной стенах. Залитый солнцем захламленный тротуар, нераспознаваемые обломки предметов отбрасывают короткие тени: грязная перемешанная мозаика. Блики битого стекла. Рядом лежат две половинки плаката в дырах и трещинах, на одной из них до сих пор судорожно мигают огненные буквы. И Линда Ренон – она смотрела на Клода сверху вниз, удивленно приподняв тонкую изломанную бровь Моны Янг. Ну да, есть чему удивляться…

– Я собираю материалы для нового исследования… Для этого приходится вращаться среди них. Непосредственно в их среде…

А что еще он мог сказать?

– Они сумасшедшие. У тебя ухо разорвано и лицо в крови.

Она достала из кармана пистолет с анестезирующими капсулами. Клода слабо кольнуло в левую скулу, через несколько секунд жгучая боль утихла.

– Еще сюда. – Он неловко протянул сведенную болевой судорогой левую руку. – Спасибо…

Из‑за угла доносился шум: драка продолжалась. Линда помогла Клоду встать, и они направились к ближайшему спуску в подземку.

– У меня появилась идея новой статьи. Показать их изнутри, дать типичные портреты тех, из кого состоит костяк церкви Благоусердия. – Клод уже почти поверил в то, что говорит правду, и излагал свой замысел с энтузиазмом. – Это структура, параллельная государству, и с государством у них любопытные отношения: то сближаются, то отдаляются друг от друга. Заметь, что церковь – целиком за сближение, ей это выгодно без всяких оговорок, зато интересы государства колеблются в пределах довольно широкой амплитуды. Ты следишь за ходом моих рассуждений?

– Слежу.

В подземке имелся бесплатный муниципальный медпункт. И было там пусто, как шаром покати, по утверждению женщины‑медтехника, но стоило Линде достать из кармана несколько кредиток, как все, что нужно, нашлось: Клоду быстренько зашили ухо, обработали рассасывающим гелем гематомы и ушибы, ввели антибиотик, сыворотку, дозу стимулятора.

– Ты носишь с собой наличные? – удивленно спросил Клод, когда процедуры были завершены и они вышли в гулкую галерею с закругленными ребристыми стенами и звездообразными светильниками, распластавшимися на потолке. – Это же непрактично!

– По‑твоему, непрактично? – ухмыльнулась Линда.