|
Лаури знал, что это такое: та самая чертова зараза, которую точно так же имели большинство из Армии Совершенных Воинов, — наросты, которые покрывали кожу лица и срастались, закрывая все лицо, кроме отверстия для рта. Все знали, что у Маклина была эта болезнь, и капитан Кронингер тоже имел ее и страдал так же, и поэтому парень носил повязки на лице. Даже в менее запущенных случаях людей прогоняли и убивали, и для Лаури это был настоящий ад, гораздо хуже, чем самый серьезно больной человек с келоидами, которого он когда-либо видел. Слава Богу, думал он, что у него никогда не было этой болезни, потому что он любил свое лицо таким, каким оно было. Но если состояние полковника Маклина ухудшится, тогда он не сможет руководить АСВ в течение долгого времени. Такая перспектива, изобилие интересных возможностей… Лаури выругался, выкинул из головы эти мысли, вспомнив о своих обязанностях, и пошел между руин. На другой стороне Брокен Боу, полковник Маклин салютовал двум караулам, которые стояли напротив его большой штабной палатки, и прошел через загородку. Внутри было темно, и хоть Маклин думал, что не забыл оставить фонарь зажженным на своем столе. Но в его памяти было столько всего такого, что надо было помнить, что он не мог быть уверен. Он прошел к столу, протянул свою единственную руку и нашел фонарь. Стекло было все еще теплым; фонарь, должно быть, почему-то погас, подумал он, сняв ламповое стекло. Он достал зажигалку из кармана плаща и высек огонь. Затем он зажег лампу, дал пламени разгореться и поставил стекло обратно. Свет распространился по палатке, и только тогда полковник Маклин понял, что был не один. За письменным столом Маклина сидел худой мужчина с вьющимися нечесаными светлыми волосами до плеч и светлой бородой. Его грязные ботинки лежали на всевозможных картах, отчетах и рапортах, покрывавших поверхность стола. Он в темноте чистил ножиком свои длинные ногти. Маклин мгновенно вытащил 11.43 мм из кобуры и направил дуло в голову незваного гостя. — Привет, — сказал светловолосый мужчина и улыбнулся. У него было бледное, синюшного цвета лицо, а в центре лица, там, где должен был быть нос, была дыра, заросшая тканью шрамов. — Я ждал вас. — Положите нож. Так. Лезвие ножа вошло в карту штата Небраски. — Не волнуйтесь, — сказал мужчина. Он поднял руки, чтобы показать, что они пустые. Маклин отметил, что незнакомец одет в униформу АСВ, забрызганную кровью, но не показал своего неудовольствия. Та ужасная рана на его лице, в самом центре, — через которую Маклин мог видеть серый хрящ — зажила настолько, насколько могла зажить. — Кто вы такой и как вы прошли через караулы? — Я прошел сюда через вход для прислуги. — Он показал в направлении задней стороны палатки, и Маклин увидел, что сооружение было разломано достаточно сильно, чтобы мужчина смог проползти через него. — Меня зовут Альвин. — Взгляд его мутных зеленых глаз сосредоточился на полковнике Маклине, а когда он ухмыльнулся, показались его зубы. — Альвин Мангрим. Вам следует оберегаться надежнее, полковник. Какой-нибудь сумасшедший мог войти сюда и убить вас, если бы хотел этого. — Как вы, может быть? — Нет, не я. — Он засмеялся, и воздух прошел с пронзительным свистящим звуком через дыру, где был его нос. — Я принес вам парочку подарков. — Я мог бы простить вас за вторжение в мой штаб. Альвин Мангрим оскалился. — Я не врывался, уважаемый. Я врезался. Смотрите, я действительно хорошо могу управляться с ножами. О, да — ножи знают мое имя. Они говорят со мной, и я делаю то, что они говорят мне делать. Маклин был уже готов нажать на курок и разнести голову этому человеку, но он не хотел, чтобы его бумаги оказались в крови и мозгах. — Ну? Хотите ли вы увидеть мои подарки? — Нет. Я хочу, чтобы вы встали очень осторожно и начали уходить. |
