— Как ты это сделала?! — воскликнул мальчик.

— Подула ему в лицо, — ответила она.

— Только и всего? Не может быть! — удивился Алмаз.

— Ты мне не веришь?

— Нет, что ты! Я слишком хорошо тебя знаю.

— Так вот, я подула ему в лицо, он и очнулся.

— А зачем?

— Неужели ты не понимаешь? Посмотри, как он гребёт. Я унесла туман из его души.

— Как это?

— Не могу тебе объяснить.

— Но ты же это сделала?

— Да. Мне приходится делать сотни тысяч вещей, которые я не могу объяснить.

— Не нравится мне это, — заметил Алмаз.

Он всё ещё наблюдал за плотом. Не получив ответа, мальчик взглянул туда, где стояла Царица. Она исчезла. По реке бежала длинная волна, моряки называют такую волну кошачьей лапой. Человек на плоту поставил парус. Из-за облака показалась луна, и парус засеребрился в лунном свете. Алмаз протёр глаза, пытаясь понять, что всё это значит. Казалось, мир вокруг него жил по своим законам и всё было как-то связано между собой, только мальчик не мог уловить эту связь. Недолго думая, он засунул руки в карманы и отправился в дом пить чай. Ночь выдалась жаркой, ветер снова стих.

— Что-то ты плохо выглядишь, малыш, — заметила мама.

— Да нет, со мной всё в порядке, — отозвался Алмаз, он просто был немного озадачен.

— Ляг сегодня пораньше, — всё же попросила она.

— Хорошо, — согласился мальчик.

На минутку он задержался у окна. Над луной в разные стороны плыли облака, и это почему-то тревожило Алмаза. Тем не менее заснул он довольно быстро.

Посреди ночи мальчик проснулся. Сверху доносился ужасный грохот, похожий на бой огромных барабанов под медными сводами. На сеновале не было потолка, только черепичная крыша. Ещё какое-то время Алмаз не мог прийти в себя от жуткого шума, его сердце болезненно сжималось. Раздался новый раскат грома, и у малыша от страха перехватило дыхание. Очнулся он только тогда, когда налетевший порыв ветра сорвал с крыши несколько плиток черепицы, и струя свежего воздуха ворвалась на сеновал, окончательно прогнав сон и вернув Алмазу храбрость. Вдруг раздался могущественный, но мелодичный голос.

— Проснись, Алмаз, — позвал он. — Пора. Я жду тебя.

Мальчик оглянулся по сторонам и увидел протянутую через дырку в крыше большую, но самую красивую на свете руку. Она была совсем не похожа на изнеженные дамские ручки и легко могла бы справиться с удавом или заставить тигрицу бросить добычу. Не раздумывая ни секунды, мальчик протянул навстречу свою маленькую ручку.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

В сердце бури

ука крепко, но осторожно взяла Алмаза чуть выше локтя и подняла наверх. Как только мальчик оказался снаружи, на него яростно набросился ветер. Он трепал его волосы и пижаму, грозил унести прочь ноги. От стремительности невидимого противника у Алмаза начала кружиться голова. Съёжившись, мальчик ухватился второй рукой за руку Царицы, и сердце его наполнилось страхом.

— Царица, милая Царица! — позвал мальчик, но, едва слетев с губ, слова растворились в шуме ветра. Так иногда у Алмаза лопались мыльные пузыри, не успев оторваться от соломинки. Ветер подхватил его слова, растрепал и унёс куда-то. И все же Царица Северного Ветра услышала мальчика. Наверно, из-за своего огромного роста и ещё потому что её лицо было бесконечно далеко, она ответила нежнее и ласковее обычного. Голос её был подобен низкому звучанию органа, но не так мрачен. Он звучал словно тончайший голос скрипки, но без её заунывности; словно могучий звук трубы, но без его резкости; словно рокот водопада, но без рёва и гула.