— Теперь давайте веселиться! — и все с криками разбежались в разные стороны и принялись прыгать и скакать по зелёным склонам. Но каждый раз они возвращались к Алмазу, словно к источнику своего веселья, радуясь ему, точно вновь обретённому другу.

На холме веял ветерок, напоминавший дуновение самой радости. Он подул Алмазу в самое сердце и наполнил его таким счастьем, что мальчик не выдержал, сел и заплакал.

— А сейчас пошли откапывать звёзды, — предложил тот, который казался старшим.

Мальчики снова бросились врассыпную, но вскоре, один за другим, вернулись. Каждый нёс на плече мотыгу, а в руке — лопату. Когда все были в сборе, старший выстроил их и повёл на другую сторону холма. Алмаз поднялся и пошёл за ними.

— Здесь мы и начнём сегодняшнее занятие, — сказал старший. — Идите и копайте.

Веселье кончилось. Мальчики разошлись по одному и медленно бродили, нагнувшись и устремив взгляд в землю. То и дело кто-нибудь из них останавливался, опускался на коленки и внимательно что-то разглядывал, ощупывая и раздвигая траву руками. Кто-то вставал и шёл дальше, а некоторые вскакивали на ноги, нетерпеливо хватались за мотыгу и начинали долбить почву, затем бросали мотыгу, брали лопату и продолжали копать. Потом одни печально забрасывали яму обратно землёй, утрамбовывали её босыми маленькими ножками и шли дальше. А кто-то, долго-долго что-то раскапывая, наконец с радостным возгласом вытаскивал из ямы шар, иногда размером с голову, а иногда не больше кулачка. Снизу шар сиял золотым или синим светом, настолько ярким, что он слепил Алмазу глаза. Шары чаще всего попадались золотые и синие. Когда удавалось найти красный, зелёный или пурпурный, ликование было куда больше. Каждый раз, когда кто-то выкапывал очередную звезду, все маленькие ангелы бросали свои инструменты и шумной гурьбой, приплясывая и хлопая крошечными крылами, собирались посмотреть на неё.

Хорошенько рассмотрев звезду, они опускались на коленки и по очереди заглядывали в образовавшееся окно, но первым всегда пускали посмотреть Алмаза. Позже мальчик мог бы рассказать, что в звёздном окне он видел места и людей, которых хорошо знал, но они были немножко другими — в них появлялось что-то чудесное и прекрасное, а что именно, он не мог описать. Посмотрев в очередное окно, он вставал с ощущением, что сердце того и гляди разорвётся от радости, и — как он сам говорил — не заплачь он тогда, кто знает, что с ним бы случилось.

После того, как все смотрели вниз, звезду аккуратно вставляли на место, сверху чуть присыпали землёй, а лишнюю оставляли лежать рядом как знак, что эту звезду уже нашли.

Вдруг один из мальчиков откопал звезду удивительно красивого цвета — такого цвета Алмаз никогда раньше не встречал. Стоило ангелу увидеть, что это за звезда, он не стал её показывать всем, а протянул соседу и, сев на край проёма, произнес:

— Моё время пришло. Прощайте. Мне пора.

Его сразу же окружили и стали обнимать и целовать, потом все мальчики тихо и торжественно встали поодаль, а их крылья недвижно покоились на плечах. Маленький ангел в последний раз взглянул на товарищей, улыбнулся и кинулся вниз головой в звёздное окно. Алмаз снова первым бросился на землю, чтобы посмотреть ему вслед, но ничего не разглядел.