— А как же мы? — воскликнул он. — Мы что же, беззащитны? — Почему? Думаю, защита есть. Иначе эти монстры опустошили бы землю. Ведь существуют не только темные, адские силы, но и светлые. Католики называют их ангелами-хранителями, можно назвать их .наставниками. или проводниками, ну, да как их ни именуй, главное — они существуют и хранят нас от зла.

— А как же тот несчастный, что сошел с ума? И где был ваш наставник, когда вас чуть не задушили медвежьей шкурой? Что вы на это скажете? — Сила наставников во многом зависит от состояния нашего духа. Зло может на время победить. Но в конце концов обязательно восторжествует добро. Это я понял из своего собственного опыта.

Лорд Рокстон покачал головой:

— Если добро и побеждает, то на такой длинной дистанции, что до финиша доживают немногие. Возьмите хоть этих охотников за каучуком, с которыми я сцепился на реке Путомайо. Где сейчас эти негодяи? То-то и оно. Веселятся в Париже. А негры, которых они поубивали? Как быть с ними? — Нужна вера. Нужно все время помнить, что еще не конец. Продолжение следует. — этим журналистским штампом можно завершить любую человеческую жизнь. Вот здесь-то и могут оказать бесценную помощь свидетельства о другом мире. Они знакомят нас хотя бы со следующей главой. — А как устроить это знакомство? — спросил Мелоун.

— Есть замечательные книги, еще не оцененные по достоинству человечеством, — в них много говорится о будущей жизни. Мне вспоминается один эпизод, можете считать его притчей, хотя суть его гораздо шире. Умерший богач останавливается на том свете перед прекрасным дворцом. Это не для тебя, а для твоего садовника, — печально говорит ему наставник и торопит дальше. Вскоре они подходят к жалкой хижине. Нам не из чего было строить твое жилище — так мало ты сделал добра. Вот все, что получилось. Следующая глава в жизни каучуковых миллионеров может быть похожей на эту. Рокстон мрачно засмеялся:

— Для некоторых из них я сам приготовил жилище. Шесть футов в длину и два в глубину; и не качайте так укоризненно головой, святой отец. Не могу любить ближнего, как самого себя, и не буду. Некоторых .ближних. ненавижу до глубины души.

— Нам следует ненавидеть грех, но отделить грех от грешника трудно. Мне самому недостает для этого душевных сил. Поэтому не стану читать нравоучений — ведь сам я так же грешен и слаб, как большинство людей. — Такая проповедь как раз по мне. То же, что произносится с кафедры, не доходит до сердца. Надо спуститься к людям, вот тогда будет толк, — сказал лорд Рокстон. — Но, видимо, мы сегодня много не поспим. Через час будем в Драйфонте. Стоит немного вздремнуть.

Шел уже двенадцатый час, когда друзья сошли с поезда. В маленьком курортном местечке было очень холодно. Перрон почти пустовал, но к прибывшим тотчас же подбежал низенький толстяк в шубе и тепло приветствовал их.

— Разрешите представиться, я мистер Белчамбер, владелец дома. Здравствуйте, джентльмены. Получил вашу телеграмму, лорд Рокстон, и все подготовил. Очень любезно с вашей стороны, что согласились приехать. Если сможете помочь, буду бесконечно признателен.

Мистер Белчамбер провел их в привокзальный ресторанчик, где предусмотрительно заказал кофе с сэндвичами. Пока они ели, толстяк изливал перед ними душу.

— Я не очень богат, джентльмены. В прошлом занимался разведением скота, а уйдя от дел, приобрел на скопленные деньги три дома. Среди них — Вилла Маджоре. Не скрою, она мне досталась дешево. Но разве я мог предположить, что в истории о свихнувшемся докторе есть хоть крупица правды?

— Расскажите все по порядку, — предложил лорд Рокстон, с трудом разжевывая черствый сэндвич.