— Конечно. Что?

— Подержи эту штуку в кулаке, пожалуйста, — попросил Ник, кладя монету на ладонь Рыбы-молота. — Скажи, что ты чувствуешь? Она теплая или холодная?

— Ух ты! — удивленно ответил Рыба-молот. — Горячая!

— Отлично, — сказал Ник. — Хочешь, я покажу тебе фокус?

Мэри проснулась после полудня. Выглянув из иллюминатора, она увидела внизу старую взлетно-посадочную полосу. Они вернулись в Лэйкхерст. Спидо сказал, что вряд ли сможет посадить дирижабль где-то еще. Он и так с большим трудом посадил его на Стальном причале. Она надеялась уговорить его отвезти их всех на Манхэттен, но он бы наверняка отказался.

Если повезет, поезд, на котором они приехали сюда, еще не ушел. Если нет, придется идти пешком по мертвым рельсам до самого Нью-Йорка. Впрочем, поход вряд ли займет больше нескольких дней. Вернувшись домой, думала Мэри, нужно сразу взяться за скорейшую адаптацию большой группы детей, которых она везет с собой. Нужно будет постараться помочь им как можно скорей почувствовать себя частью коммуны. Даже навскидку было ясно, что население небоскребов вырастет примерно в четыре раза, но она уже сказала детям, что места хватит на всех. Она использует под жилье пустующие этажи. Придется хорошенько поработать с сыщиками, чтобы найти достаточное количество мебели. Но первым делом нужно окружить каждого из новичков заботой и вниманием и помочь найти свою нишу. Задача была трудной, но почетной, и Мэри радовалась тому, что Ник рядом — с его помощью она справится.

Выйдя из каюты, она была удивлена тем, что в салонах и коридорах никого нет. С верхних этажей гондолы тоже не доносилось никаких звуков. Возможно, подумала Мэри, Ник уже организовал высадку, и все на земле? Да, он отличный помощник. Как приятно, что он не стал ее будить, хотя, конечно, так долго спать она не собиралась.

Мэри спустилась по трапу, надеясь обнаружить на земле организованные группы детей, но и внизу никого не было. Впрочем, один человек там все же был. Одинокая фигура сидела на земле в полусотне метров от трапа.

Мэри подошла ближе и узнала Ника. Он сидел, поджав ноги и, не отрываясь, смотрел на «Гинденбург». Мэри поняла, что он ждет ее. Рядом стояло ведро с монетами.

Вдруг Мэри почувствовала что-то неладное.

— Да, здесь огромное мертвое место, — сказал Ник.

— Вся база, — сказала Мэри. — Шумиха вокруг гибели «Гинденбурга» была грандиозной. Даже земля здесь помнит об этом событии.

Мэри посмотрела на Ника, надеясь, что он еще что-нибудь скажет, но он молчал.

— Так где же все? — спросила она, наконец.

— Ушли, — ответил Ник.

— Ушли? — переспросила Мэри, думая, что, возможно, просто не расслышала. — Куда ушли?

Ник поднялся на ноги.

— Не знаю. Не моего ума это дело.

Мэри посмотрела в ведро, стоявшее у ног мальчика. К ее ужасу, оно оказалось пустым. Она глазам своим не могла поверить.

— Что, все? — спросила она, озираясь в надежде увидеть какой-нибудь признак того, что Ник сказал ей неправду, но они были на базе совершенно одни.

— Что тут еще скажешь? — спросил Ник. — Они были готовы к этому.

Возможно, впервые в жизни Мэри потеряла дар речи. Перед ней раскрылось предательство такого масштаба, что она даже не сразу осознала его. Это был такой ужасный и злой поступок, какого даже Мики не совершил за все те годы, что был чудовищем!

— Ты хотя бы знаешь, что натворил?

Мэри слышала себя и понимала, что кричит, но ей было все равно. Да как он смел! Как он мог так поступить с ней!

— Я прекрасно понимаю, что сделал, — сказал Ник, сохраняя спокойствие.