Арина и головы к ним не повернула. Прошла мимо, соображая: в следующий раз надо повесить свои странные "безделушки" так, чтобы их никто не заметил.

На своей остановке она садиться не любила: слишком много здесь знакомых и соседей, которым впустую болтать нравится, поэтому привычно протопала мимо навеса и зашагала к следующей остановке. Утреннее солнце светило мощно — как выражался старший брательник, и через минуты пути девушка поняла, что вспоминает о следующей остановке с огромной любовью: тамошний навес был частью небольшого магазина, а значит, в его кирпичной тени и бетонной прохладе можно будет отдышаться.

Остановочный навес быстро приближался — Арина, не будучи слишком худосочной, уже смахивала пот со лба. А какой замечательный переход от жары — к чуть сыроватой (вчера дождь был) прохладе!.. Девушка с облегчением плюхнулась на широкую скамью — и мгновенно замерла, почуяв сбоку знакомый леденящий холод. Машинально облизала губы и, сняв чёрные очки, осторожно повернулась.

Скамья упиралась в угол навеса. Там, в самом тёмном месте, ссутулившись, сидел мальчишка — наверное, класса из седьмого или восьмого: Арина привыкла определять возраст тех, кто младше, по школьным параметрам. Самый обыкновенный: темноволосый, с чуть острым, худеньким лицом, с которого угрюмо смотрели исподлобья небольшие тёмные глаза. И одет в обычные одёжки — в футболку и шорты. Один из сотен… Пришлось с минуту смотреть в упор, благо пацан не поворачивался, чтобы увидеть: его голова тонула в ядовито-дымчатом облаке, которое так стремительно шевелилось, словно его с бешеной скоростью размешивали ложкой. С таким девушка уже сталкивалась, но… Первое, что поняла ошеломлённая Арина: пацан чувствовал это облако. Нет, это — реакция на облако, тоже привычна. Правда, пацан морщился — следовательно, он чувствовал его болезненно, что уже плохо. А вот второе её поразило: время от времени он поднимал голову и смотрел на дорогу, на проносящиеся мимо машины и тормозящие на подходе к остановке автобусы и троллейбусы. Он сглатывал слюну, глядя на машины, — и тогда (Арина глазам не поверила) дымчатое облако жадно тянулось к той, которую пацан провожал глазами, а тот, словно спохватившись, резко опускал голову, и облако (с разочарованием — для изумлённой Арины, чувствующей это) возвращалось на место, и пацан снова морщился — пока от головной боли, знала она.

Кажется, с этим бедолагой будет проще. Он сидит здесь явно довольно долго, а значит… Значит, будет сидеть ещё. Арина быстро поставила сумку на скамью, отогнула края ниже, уселась боком — лицом к пацану — и раскрыла пакеты так, чтобы все вещички были под рукой. Время от времени поглядывая на пацана, она видела, что он пытается набраться сил или решимости, чтобы скинуть облако на машины, но, морщась от отчаяния, снова возвращает его к себе. "Поговорить бы с ним! — думала Арина, глядя только на пацана и не глядя на собственные руки, которые выплетали невесть что, произвольно хватая из пакетов детали будущего оберега, как она называла эти самоделки. — Неужели он умеет им управлять? Но почему тогда он просто не сбросит его с себя? Или он может его сбросить, лишь передав облако кому-то? Но не хочет. Сильный…"

Появлялись люди, бежали за транспортом, выходили из троллейбусов и маршруток, переходили дорогу… Села отдышаться на скамью, между девушкой и мальчишкой, шустрая и крохотная бабулька с огромными пакетами. На Арину внимания не обратила, что-то доставая из своих сумок и шурша ими. Зато пацан покосился на бабульку, и девушка заторопилась с созданием оберега, испугавшись, что он сочтёт бабульку годной, чтобы избавиться от облака. Но пацан исподлобья бросил взгляд на ту и снова уставился на дорогу.