|
Она действительно хочет иметь ребенка. Тейт бросила на нее насмешливый взгляд: — У тебя золотое сердце, в самом деле. Ты смотришь на Ясмалею как на женщину, которая хочет родить ребенка и соответственно заботится о себе. Я же вижу ее пешкой в довольно опасной игре. Ведьма Жнея использует ее, чтобы навредить Сайле. И тебе. Побелев, Ланта отпрянула: — Никогда не говори так. Если ты назовешь кого-нибудь из Церкви «ведьмой», тебя могут сжечь. Никогда не произноси этого слова, даже в шутку. — Разжигать огонь под людьми, которых не любишь, — дело серьезное, не так ли? Но я запомню. Все дело в том, что если вы с Сайлой справитесь, и Ясмалея родит здорового ребенка, то Жнея будет иметь бледный вид. — Она кивнула головой, словно подтверждая сказанное. — Нашей Одил придется проглотить довольно горькую пилюлю. — Боюсь, что у меня такие же дурные предчувствия. — Подняв глаза, Ланта рассмеялась над тем, как Тейт забавно изобразила возмущение и гнев. — Ты ведь можешь впасть в транс и заглянуть в будущее. Я знаю, я знаю: запрещено. Но, может быть, чуть-чуть можно? Увидев, как исчезает веселость с лица Ланты, Тейт состроила гримасу: — Так и знала. Всегда ухитрюсь поссориться с хорошими людьми. — Ты такая же хорошая, как и любой из нас. Опять ты меня дразнишь. — Я? Да я серьезна, как никогда в жизни. — Тейт замолчала, посмотрев мимо Ланты, потом воскликнула: — А вот и Мистер Непорочная Стыдливость, вымытый, побритый и одетый, как послушный мальчик. Конвей отсалютовал им. — Все работает, но жутко болит. Кто бы ни выстирал мою одежду, все равно ему спасибо. А где ты достала этот костюмчик, что на тебе, Доннаси? — Один из слуг принес его мне. Я дала ему за это несколько монет. Здесь есть городок, называемый Рэтхоул. Впечатляет, не правда ли? Там моряки покупают и продают, и веселятся, как могут только моряки. Я думаю смотаться туда сегодня под вечер. — Одна? — Конвей почти выкрикнул это слово. — Ты что, с ума сошла? Тейт размахивала «вайпом». — Кто собирается покутить со мной? — Точнее, кто собирается прикрывать твою задницу? Ланта перебила их: — Я слышала, ты уже раз проучила одного из моряков, там — на пристани. А теперь они еще злее, когда стольких потеряли в схватке с Мэттом. Конвей ухватился за новую тему: — Моряки? Не жители деревни? — В основном моряки, — ответила Тейт. — Среди тех, кого ты уложил, были только двое деревенских. Конвей начал вспоминать: — Я убегал. Двое меня догнали. Тут кто-то закричал. С вершины холма. Потом, помню, я упал. Тейт рассказала о Вале и Налатане, затем продолжила: — Ты и твои собаки уложили одиннадцать налетчиков. Налатан решил, что ты ему подходишь. Он так и сказал: подходишь. Услышать от него такое дорогого стоит. Как ты себя чувствуешь? Он посмотрел на бинты. — Вроде ничего не болит. Я не мог и подумать. Просто шум. Движение. — Его передернуло, затем весь шок, все переживания выплеснулись в одном слове: — Одиннадцать? Ответила Ланта: — Отчаянная схватка, Мэтт Конвей. Надолго запомнится. — Думаю, ты права. Тейт придвинулась ближе к Ланте. — Ланта появилась здесь сразу же следом за тобой. Они с помощью зеркала просигналили с этого места на пост наблюдения. Сигнал был принят. В плохую погоду или в темноте они пользуются фонарями. Он слабо улыбнулся, а Тейт продолжила: — Что меня действительно беспокоит, так это то, что она поспит всего пару часов, а выглядит как новенькая. Хорошенькая, как всегда. Хоть вой от зависти. Ланта обернулась к Конвею. Он наблюдал за ней, и его улыбка становилась все шире. |
