Удержать в руках тяжеленное оптическое устройство было сложно, поэтому использовался штатив-тренога. — Здесь не может быть искусственных источников света, правильно? Тогда что именно я вижу?
— Разреши взглянуть, — дед заставил младшего компаньона посторонится. — Та-ак, похоже у нас гости… Открытые костры, расстояние не меньше пятнадцати километров. Неандертальцы всегда прячут огонь, разводят его в низинах, под прикрытием скал или густого кустарника — не хотят обнаруживать себя. Рановато они в этом году…
— Они? — переспросил Славик.
— Сапиенсы. Наши с вами достославные предки, чтоб им сдохнуть…
— Вы это серьезно?
— Про предков или про сдохнуть? В обоих смыслах, Вячеслав. Кроманьонец по сообразительности не отстает от палеоантропа, но гораздо более мобилен. Тяга к дальним странствиям, если угодно. Основные пути миграции крупных млекопитающих пролегают вдоль реки, зверья настолько много, что охота из тяжелой и опасной работы становится необременительным развлечением. Кочующие сапиенсы встают на проторенных веками дорожках, устраивают летние стоянки и пируют от всей широты кроманьонской души. Когда начнет холодать, забирают трофеи и снова уходят на юг, пережидать суровую зиму…
— Трофеи? — озадачился Славик. — На собственном горбу много не утащишь.
— Прирученные быки. Палеоантропы не смогли одомашнить животных, а эти уже используют предков тура как вьючную скотину. И собаки у них есть. Настоящие собаки, мало похожие на волка. Значит, кроманьонец привел их из Северной Африки, незнамо когда позволив неразумной твари «не видящей мир» навсегда связать свою судьбу с человеком…
— Выходит, неандертальцы принципиально отказываются от приручения животных?
— Совершенно верно. Они четко разделяют Универсумы существ мыслящих и «тех, кого можно видеть». Наистрожайшая сегрегация по признаку разумности. Зверю нечего делать на стоянке настоящего человека. Равно как и человеку в звериной стае.
— Вот оно что, — понимающе кивнул Малыш. — Потому кроманьонец и ассоциируется у них со зверем, принявшим людское обличье, верно? Человеку, быку и псу невозможно сосуществовать в одной общности?
— Неплохо, — дед одобрительно хлопнул Малыша по плечу. — Видно, что ты понимаешь тип мышления родственников.
— Шуточки у вас, Андрей Ильич…
— Почему же шуточки? Вы, рыжие, всегда оставались странными. Похоже, древнее наследие.
— Воображаю, что будет, когда Кельт из Питера приедет, — хихикнул Славик. — Оснуете неандертальскую общину в двадцать первом веке.
— Вернемся в реальность, — цыкнул дед на развеселившуюся молодежь. — Предупреждаю: сапиенсы опасны и не всегда адекватны, сталкивался — руку я потерял после тяжелого ранения метательным копьем, наконечник которого был смазан фекалиями.
— Что?
— Что слышал. Кроманьонцы вполне успешно используют самый ранний прототип биологического оружия, то есть действуют «нечестно» с точки зрения палеоантропов. Я тогда отбился, успел вернуться в «объективное время», но заражения и гангрены избежать не удалось. В итоге — ампутация. Спасибо Ваньке, протез отличный, но лучше от этого не становится… Сапиенсы используют метательное оружие и способны поражать противника на расстоянии, поэтому близко к ним не подходим и к себе не подпускаем: три единицы огнестрела у нас есть, предупредительный выстрел в воздух, если не остановятся — на поражение.
— Не хотелось бы убить пращура моего родного папы, — заметил Малыш. — Принцип бабочки Брэдбери.
— История неизменяема, — Андрей Ильич повторил прописную истину. |