– Этот автомат, – продолжал я для Насти, – он для всего. Основное оружие. И он достаточно короткий для того, чтобы входить с ним, например, в помещения, с моей другой винтовкой так не очень получится. Он создаст достаточную плотность огня, я могу поставить на него подствольный гранатомет, – я показал на лежащее рядом оружие, напоминающее ракетницу-переросток, – и тоже могу поставить глушитель. То есть, выезжая с Базы, например, я бы нес его на себе, а снайперку, – я опять показал на «марк-одиннадцать», – держал бы в качестве запасного оружия, в чехле. Как-то так.

К автомату прилагался глушитель, причем прочный. Наскоро перелистанное руководство подтверждало, что стрелять с ним можно и обычными, мощными сверхзвуковыми патронами, и звук все равно ослабнет. На те же тридцать децибел, как и у «марк-одиннадцать». Вспомнился наш советский ПБС, который при выстреле обычным патроном со ствола срывало и уносило далеко-далеко. Впрочем, ПБС старенький, ему сто лет в обед, а это все новое.

Она только хмыкнула и покачала головой. Но спорить не стала – она сюда все же из Отстойника со мной провалилась, а там жизнь учит ценить безопасность и возможность ее защитить. Ей тоже не раз пришлось защищаться, и стрелять приходилось и по тварям, и по людям. Я думаю, что она разговор завела исключительно с целью подколоть, а не всерьез.

– Теренс сказал, что ты теперь возглавишь оборону Базы?

– Предполагается, что да. – Я взял в руки автомат, выдавил штифт и сложил верхний ресивер. – Пока я, если быть честным, других кандидатур на эту работу не увидел. Я не всех знаю, конечно, но… – Я изобразил некое сомнение на лице, а заодно снял рукоятку взведения и выронил на ладонь болт-карриер. – Пока у них вообще никакого плана не было, кроме как хватать оружие и стрелять во врагов.

– Пока на Базу никто, кроме тварей, не нападал, а от них и стены неплохо защищают. Расслабились. Кофе будешь?

– Буду, конечно.

Зажужжала кофемолка, в трейлере запахло кофе.

– В общем, я рада этому, – сказала она, когда жужжание затихло. – Здесь все же немного другие люди и другие взгляды на жизнь. Здесь лучше чем-то выделиться. Если ты возглавил оборону, то уже вроде как сделал карьеру, понимаешь? Поднялся на ступеньку.

– Ну это везде так работает, просто не все в этом сознаются, – усмехнулся я.

Крышка на кофемолке откинулась, и запах еще усилился. Впрочем, я его немного перебил, спрыснув щетку вроде зубной составом для чистки. Взяв с салфетки затвор, я начал удалять с него консервационную смазку.

– Здесь это ярче выражено. Люди больше внимания обращают на то, who’s in charge, хоть часто не подают виду. Вроде все приятели, но все равно все по полочкам.

– А ты осваиваешь язык, – засмеялся я.

– А куда деваться? – Настя засмеялась коротко. – На русском здесь только с тобой разговоры, больше никого нет.

– Там тоже? – спросил я, подразумевая городки в Альберте, в которые заселялись чужие.

– В Колд-Лэйке нет – точно, за два других городка и фермы не скажу, доподлинно не знаю. Но никого не встречала.

– Ладно, считай языковой практикой.

– Сколько лет практики?

– А как здесь течет время? – ответил я вопросом на вопрос. – Пока никто не заметил, насколько я понимаю. Если как там, – я мотнул головой, подразумевая место, откуда мы провалились, – то лет… пятьсот? Больше?

– Думаешь, что здесь тоже так? – Она замерла с ложкой в руке, которой насыпала молотый кофе в железный фильтр.