Странник мотает головой и кладет свою ладонь поверх ее. Мелкая тут же вырывается и, выхватив пистолет, бежит на крики.

– Живей, незнакомец, у нас есть примерно три часа, пока стимуляторы еще действуют!

Они бегут к обнесенным оградой полям, сопровождаемые взглядами бесчисленных слабых, что решили переждать в укрытиях.

– Похоже, мы не первые! – кричит Мелкая, от принятых химикатов ее голос звучит воодушевленно. Она указывает на низко прогнувшийся участок забора, что образовал нижнюю половину ощерившейся колючей проволокой улыбки. Прорыв перекрыт мостом из людей – охранников, не сумевших сдержать волну жадных до наживы, насадили на ограждение, образовав из них живой ковер. На их скорченных спинах отпечаталось множество следов обуви.

Странник отворачивается.

Он невозмутимо прорезает мечом новый проход через ограду. Проволока разлетается в разные стороны, образуя широкие спирали у них под ногами. Они смотрят, как две противоборствующие армии создают среди хаоса островки сражений. С одной стороны – охранники, с другой – работники. Ни у тех ни у других нет униформ. И те и другие отчаянны. Едиными выглядят лишь мертвые, их фракция уже самая многочисленная. Битва беспорядочна, она вызвана жадностью, а не отвагой. Отважные уже погибли, и груды тел служат защитой для их более осмотрительных товарищей.

Между группами сражающихся есть свободное пространство. С необычайной энергичностью коза находит невытоптанный клочок земли и начинает набивать живот. Мелкая и Странник наполняют мешки драгоценными фруктами и нагружают ими козу. От резких движений и звуков боя просыпается младенец – и тут же выражает недовольство криком.

Странник начинает работать быстрее.

Дремлющий Нерожденный, висящий между изгибающимися над полями трубами, мерно покачивается. Песня умирающих его убаюкивает. Воздух вокруг его раковины дрожит от напряжения, пока что не готовый разорваться.

Выйдя из зарослей пшеницы, к нагруженной козе быстро приближаются трое мужчин, вооруженных острым металлом и ненавистью. Их предводитель едва успевает остановиться. Пистолет упирается ему прямо в лоб.

– Убирайтесь, пока не поздно, – говорит Мелкая. – Потом начну стрелять.

Они бросают быстрые взгляды друг на друга, на женщину, на ее пистолет. Решение принято, и мужчины удаляются прочь.

Странник кивает, на его лице проскальзывает призрак тени улыбки.

– Нечему тут лыбиться, идиот! – кричит Мелкая. – Нам лучше исчезнуть, пока они не вернулись целой толпой.

Они осторожно прокладывают путь через поля. Повсюду лежат тела людей, находящихся на пороге смерти. Они плачут, молят о помощи, о милосердии, взывают к матерям. Младенец просто плачет.

Сосредоточив взгляд на горизонте, бродяга идет вперед. Коза борется с ним по дороге, иногда ухватывая возможность лишний раз откусить желтеющий злак, иногда подчиняясь поводку. Они движутся медленно, земля под ногами топкая и полная обломков камней и мусора, но дальний конец поля становится виден неохотно.

Перед воротами собрались люди. Они стадом столпились вокруг мужчины, бахвалящегося силой при каждом движении. Его мышцы крепки и накачаны химией, он уверенно держит винтовку. От оружия к его рюкзаку тянутся синие кабели, искрящиеся от напряжения.

– Ни с места! – кричит он огрубевшим от сурового образа жизни голосом.

Пистолет Мелкой пристально смотрит на винтовку в ответ, ни один из людей не моргает.

– А ты, похоже, к успеху идешь, Келл.

– Черт побери, Мелкая, это ты? Я слышал, тебя взорвали вместе с твоим домом.

– Не-а, живая еще.

Келл смеется, его спутники подхватывают его жутковатый хохот.

– Это пока что. Кажется, ты пытаешься меня обокрасть.