Подумав, Богдан решил продолжить разведку, двигаясь вдоль берега океана – на открытом месте безопаснее, да и, в конце концов, ему в первую очередь важны размеры и форма острова, если считать, что он всё-таки на клочке суши в Торцевом океане. На гранях планеты тоже имелись обширные водные пространства, но, принимая во внимание вид плоского океана и его размеры, вряд ли он попал именно на одну из граней – там было не так много настолько обширных водных пространств. Правда, на грани его шансы возрастут: там есть известные точки, ведущие во дворец.

    С другой стороны, в местах, где живут люди, наверное, опаснее всего находиться. Например, вполне можно попасть на земли рабовладельцев или в какое-то иное общество с примитивной и жёсткой социальной иерархией, что сулит немалые проблемы пришельцу. А на Смешанной грани, где, как уже знал Богдан, были элементы азиатской, европейской, африканской и даже древнегреческой и индейской цивилизаций вообще сложно предугадать, чего ждать. Да и грань динозавров не сулила лёгких путей.

    Он вздохнул: ну что заставило его залезать на этот чёртов постамент? Впрочем, теперь сожалеть поздно. Хорошо хоть многие языки народов на гранях он выучил.

    Прежде, чем двинуться в пеший поход вдоль берега, Богдан срезал молодую берёзку и выстругал нечто среднее между посохом и дубинкой длиной метра полтора. Полевой нож резал древесину, как ножницы бумагу. Кроме того, из стебля бамбука он изготовил примитивное копьё, сформировав остриё наподобие среза иглы шприца и немного опалив его на огне. Вполне возможно, в не слишком серьёзных ситуациях такое простое оружие поможет сэкономить драгоценные заряды лучемёта.

    Вскоре Богдан оказался там, где обрыв переходил в пологий спуск, выводящий на каменистый пляж. Шагать по крупной гальке среди скалистых обломков было не слишком удобно, однако выбора не оставалось, и Богдан двинулся вдоль кромки прибоя, который сейчас был очень слабым ввиду практически отсутствующего волнения на море. Вполне возможно, что в ветреную погоду здесь разбиваются огромные волны, но сейчас ласковая вода лишь лениво шевелила мелкую гальку у берега.

    Богдан всполоснул липкие от апельсинового сока руки и попробовал воду на вкус. Она оказалась очень чистой, но солёной, поэтому утолять ею жажду не стоило.

    Он в который раз посмотрел на море. И здесь вдали виднелись какие-то образования – очевидно, острова. Судя по расстоянию, в этом направлении до ближайшей суши было гораздо дальше.

    На берегу среди камней кое-где можно было заметить пучки водорослей и ракушки, выбрасываемые морем – самое обычное явление. Таким вполне мог быть берег где-нибудь на черноморском побережье Кавказа в районе Гагр или Сухуми, где в основном все естественные пляжи тоже галечные. Единственное, что мешало думать так здесь – странное для Чёрного моря жёлтое небо. Впрочем, на его фоне ярко-зелёная растительность леса смотрелась очень живописно.

    Среди скал гнездились птицы, напоминавшие чаек, а возможно, это и были чайки. Они с криками носились над водой, выхватывали из волн что-то съедобное и уносились к берегу. Впрочем, пернатых было не так много, и никакого «птичьего базара» и шума в этих местах не слышалось.

    Богдан подобрал ракушку, которая не слишком высохла, и осмотрел её содержимое. Между створок прилепился крупный моллюск, которого вполне можно запечь или даже съесть сырым. Впрочем, парень ещё не настолько оголодал, чтобы поглощать моллюсков сырыми, хотя раковина пахла не сказать чтобы неприятно – морем, солью, йодом и немного сырым яйцом.