|
Мир – если понимать под этим словом все многообразие реального бытия – пульсировал между двумя крайними состояниями, двумя условными Вселенными, одна из которых расширялась, прогрессировала и расцветала, тогда как другая сжималась, двигаясь к неизбежной смерти, к гравитационному коллапсу и последующему Великому Взрыву. Взрыв означал возрождение и начало нового цикла; расширявшаяся прежде Вселенная переходила в стадию сжатия, а ее антипод, превратившийся в космическое яйцо, исторгал чудовищные раскаленные массы, из которых со временем формировались метагалактики, галактики, звезды и все остальное, вплоть до самых ничтожных и неисчислимых частиц, крохотных кирпичиков Мироздания. Колебания эти были вечными, с настолько длительным периодом, что разум не мог осмыслить такой гигантский временной интервал; сравнительно с неспешным полетом вселенского маятника любая цивилизация выглядела искрой, вспыхнувшей на миг в беспросветной ночи. Однако самим носителям разума их искра мнилась огромным и жарким костром, пылавшим в течение миллионолетий. Эта иллюзия была вполне понятной; так и только так разумная жизнь могла объяснить и оправдать свое собственное существование.
Две Вселенные, два пространственно‑временных континуума, разделялись некой переходной областью, где не существовало ни времени, ни пространства, ни света, ни тепла, ни звезд, ни атомов, ни разреженной плазмы. Так, во всяком случае, гласили формулы – непогрешимые уравнения, отражавшие ход вселенских часов. Теоретически через эту зону темпорального вакуума можно было дотянуться к любой из мириад звезд и планет, перенестись в мгновение ока в любой мир, преодолеть невероятные расстояния со скоростью мысли – которая, как принято считать, не знает преград. На практике же преград хватало; и, вероятно, лишь Древним Расам да Бесформенным, чей разум был более гибок и универсален, удавалось их обходить. Но телгани, обитатели системы Телгатаима, еще не раскрыли всех секретов Мироздания – так же как те многочисленные культуры, гедонистические, экспансионистские либо страдающие агорафобией, с которыми Телг поддерживал связи на протяжении тысячелетий. Ни одна из этих высокоразвитых цивилизаций еще не имела средств, способных перенести путника сквозь серую безвременную мглу; а значит, все они вместе и каждая по отдельности оставались пленниками времени и пространства. Однако выход существовал. Живое существо можно было обратить в нечто почти нематериальное, в пучок электромагнитных квантов и отправить в таком виде в далекое странствие – в очень далекое, к самым дальним звездам, на край Галактики. Разумеется, кодированный сигнал нес информацию о разуме, но не о телесном облике путника – в чем, собственно говоря, необходимости не имелось. Облик как таковой исчезал, необратимо распадался в момент сканирования; телесное оставалось прикованным к земле, и лишь чувства, память и душа могли воспарить к звездам на невесомом световом луче. Гибель, за ней – возрождение… Но не сразу, не мгновенно; сперва – сон в материнской утробе, случайном вместилище павшей с неба искры; затем в урочный час – рождение в новом мире, в новом и соответствующем природным условиям обличье. И снова сон; долгая дремота в теле и разуме юного существа, избранника, еще не ведавшего ни удивительной своей судьбы, ни целей, ни грядущих задач. Наконец память о прошлом пробуждалась, как раскрывающийся весной бутон; медленно и постепенно избранник осознавал свое истинное "я", обретая целостность плоти и души, затем жил, рос, мужал, выполнял предназначенное и уходил – тоже в урочный час, который в любом из миров назывался одинаково: смертью. Лишь испустив последний вздох, он мог расстаться с миром, на время приютившим его; расстаться, чтобы вновь продолжить свой путь, свой поиск, свой полет в обличье бестелесного призрака, сотканного из световых лучей. Джамаль – или Ри Варрат – совершал такое превращение трижды и собирался, изведав все наслаждения и соблазны Земли, в должный час отправиться в новое странствие. |
