Кристоф слегка сжал пальцы, и я чуть не задохнулась, таращась на его гордый профиль. Сам дампир смотрел в сторону окна, выходившего на простирающийся вдалеке лес. Только что в это окно он вышвырнул Грейвса.

Кристоф перевел горящий взгляд на меня, под оскалившейся верхней губой показались острые клыки. В волосах, которые снова казались напомаженными, больше не играют всполохи, зато глаза загадочно мерцают в тусклом свете кухни.

— Думаю, меня надо наградить за долготерпение, — прошептал он со зловещим свистом, появившимся в голосе из-за клыков. — Я вытащу тебя и твою зверушку отсюда живыми, но вы должны слушаться меня. Понятно?

Как у него это получилось? Я не удержалась и следующую мысль, мелькнувшую в голове, произнесла вслух, настолько она меня взволновала:

— Научи меня такому же!

— Сукин сын! — зарычал Грейвс, а потом ругательства заглушило низкое утробное рычание, звон битого стекла и вой промозглого ветра, ворвавшегося в кухню и наполнившего воздух привкусом ржавого железа.

— Дрю? Дрю?!

Голос звучал почти по-звериному, но свое имя я узнала.

— Как только сядет солнце, все ваши соседи проснутся. — Рука Кристофа больше не мешала дышать, но и не позволяла сделать лишнее движение. — Я только ранил похитительницу снов, и она, возможно, залетела ко всем вашим соседям и отложила яйца в спящие тела. Когда на закате вылупится юный выводок, они будут ужасно голодны, а тут им попадетесь вы! Маленькая, но пикантная закуска! — Он чуть поднял голову. — Вероятно, Сергей не знает точно, живали ты, но наверняка что-то подозревает на сей счет, раз его любимая маленькая убийца не вернулась под утро домой. Как только наступят сумерки… Не двигайся, Волколак!

Кристоф поднял свободную руку и, наверное, указал Грейвсу место. Громкое ответное рычание стало стихать.

— Ну что, будешь слушаться, птичка? — спросил Кристоф.

Я собиралась ответить утвердительно, хотя бы ради того, чтобы избавиться от железной хватки на шее, но тут порыв ветра донес до нас оглушительный крик. И тут поняла две вещи.

Скудный дневной свет таял на глазах, и стремительно надвигались серые сумерки.

И рычание вырывалось не только из глотки Грейвса.

В дверь со скоростью товарного поезда влетел огромный вервольф, целясь Кристофу прямо в грудь.

На жуткую долю секунды пальцы сжались на моей шее, а потом разжались, и дампира отбросило в сторону. С оглушительным визгом, стоя на четвереньках, я поползла к двери в гараж, словно после пьяной вечеринки, и перекатилась через порог, свалившись на прохладный бетонный пол. Ударилась локтем о дверной косяк так, что зубы лязгнули, и едва не прикусила кончик языка. Однако, не обращая внимания на острую боль, поползла дальше.

Надо мной пролетело еще одно волосатое тело, мокрое от снега и продолжавшее трансформироваться уже в воздухе. Я припала к полу, задыхаясь от ужаса, и снова громко завопила.

— Дрю! — позвал меня кто-то громким голосом.

Через порог перепрыгнул Грейвс, чуть не приземлившись прямо на меня, но извернулся в воздухе с невероятной грацией. Когда он встал на землю, в руках сверкнуло что-то металлическое — да это же связка ключей!

А из дома вместо яростного рычания стал доноситься грохот. Скрипело дерево, кирпичная стена грозилась рассыпаться под тяжелыми ударами, летели в стороны щепки, и время от времени раздавался оглушительный вой, исполненный боли.

Я быстро поднялась на ноги и запнулась лишь на миг, снова услышав грохот, треск и жуткий вой. Казалось, в доме поселились сотни оборотней: тени мелькали в открытой двери гаража, вновь раздался зловещий вой.

Если вам доводилось когда-нибудь слышать эти низкие утробные звуки, нет нужды описывать их, но если нет, то знайте: на свете нет ничего ужаснее.