— Точно! А ведь тогда, наверное, киношники настоящую деревню снимали.

— Стало быть, радость моя, ты местечко присмотрела для семейного гнёздышка.

Рипа прислонилась к нему всем телом.

— Пойдем к речке. У тебя сейчас всё равно юношеская гиперсексуальность, а в тенёчке да на мягкой травке мы можем прекрасно… передохнуть. Ведь не меньше двадцати километров протопали. Заодно переждём, пока самое пекло.

Даже подремали пару часиков. По два обсыпанных сахаром ванильных сухаря на нос, да крошечная баночка плавленого сыра, вычерпанная до дна деревянными лопаточками — и желудок надавил на глаза. Так что «глупости» оставили на потом. Лежали в тени на спальниках, даже не прикасаясь друг к другу — жарко. В речке, оказавшейся неожиданно глубокой, конечно искупались сразу. А сейчас просто пережидали послеполуденный зной.

— Смотри, что-то беленькое в воде.

Концом копья Славка выловил бумажную салфетку. Обычную рифлёную, насквозь мокрую, буквально расползающуюся в руках.

— Знаешь, Рипа, а ведь эти протирушки долго на поверхности не держатся. Её, скорее всего, принесло ветром, а в воду она угодила не далее, чем в паре сотен метров отсюда. Течение-то медленное.

Оглянулся. Ага. Спальники уже свёрнуты. Ведь даже не договорил, а она уже всё поняла.

Людей они нашли метрах в трёхстах выше по течению. Мужчина лежит в тени. Рядом женщина, смотрит на них толи удивлённо, толи обрадовано.

— Как вы нас отыскали? Неужели через спутник нашли по сигналу телефона, как в кино?

— Записку получили…, - начинает шутку Славка, но…

— Что с Вами, больной? — вот это да! Не девушка в мохнатой шляпе с легкомысленными цветочками, а врач с медицинской сумкой, вот кто она теперь.

— Когда тряхнуло и грохнуло, мне в спину и вступило, даже руль от боли не удержал, ну и въехал немного в куст. А куда нас при этом занесло, ума не приложу.

— Слава, одежду с него долой и перевернуть на живот. Вы…

— …Вера Евгеньевна.

— Вы Вера Евгеньевна помогайте.

Рипа долго кончиками пальцев пробегала вдоль позвоночника, щипала, колола травинкой, спрашивала, где что ощущает пациент Пётр Маркович. А потом всадила укол. Посидела с полчасика, и сделала ещё один.

— В общем, чего-то уж совсем непоправимого, конечно не произошло, — наконец ответила она на тревожный взгляд женщины. На нашей Земле его за пару недель бы поставили на ноги. Собственно, и здесь это потребует примерно такого же срока, просто кое-что придётся сделать не самое гуманное. И очень хорошо, что мы прихватили с собой топор.

Удивлённый взгляд женщины Рипа так и не заметила. А Славка откровенно любовался старенькой «Нивой», загнанной в тень развесистых деревьев. Да, эта балка кажется просторной и прозрачной только с виду. А вот, поди ж ты, совсем рядом были, и ничего не заметили.

Для реализации Рипиного замысла Славке пришлось смотаться в оставленный утром лагерь. Требовалось много верёвок и крепежа. Путь вдоль речушки до основного русла, а потом по его берегу до лагеря осилил в оба конца за пару часов.

Когда вернулся, выяснилось, что план поменялся, хотя сходил он всё-таки не напрасно. На скорую руку соорудили хитрые носилки, на которых больной, лёжа на собранном из жердей щите лицом вниз и был помещён на крышу старенькой «Нивы», прямо на багажник, с которого женщины уже сняли и сложили в сторонке какие-то листы. Там ещё что-то виднелось аккуратно складированное, но разбираться было некогда — поджимало время. Солнышко уже сильно передвинулось к западу и явно направлялось в сторону горизонта.

Рулила Вера, а Славка с Рипой выбирали дорогу провнее.