Прошло пять дней, пока Нику Картеру удалось разузнать, где находилась новобрачная чета. Тот швейцар, который нес ручные чемоданы в помещение для новобрачных, все еще находился при них. Они взяли его с собой из боязни, что он по возвращении в гостиницу укажет преступному доктору Кварцу их следы и таким образом даст ему возможность привести в исполнение свою ужасную угрозу.

Потом состоялся совет врачей, для которого, по настоянию Ника Картера, было избрано соответствующее помещение в здании полицейского управления.

Молодого супруга, пережившего столь ужасное происшествие в Гранд-Отеле, звали Альберт Пейтон. Он показал в общем следующее:

– Семь лет тому назад, во время путешествия по Европе, я познакомился с доктором Кварцем. Я был очень доволен этим знакомством, да и теперь еще убежден, что он человек очень ученый. В короткий промежуток времени мы стали неразлучными приятелями, но затем мне пришлось узнать, что он бессовестным образом намеревался использовать меня для опытов без моего ведома. В первый раз я заметил это тогда, когда меня вдруг какая-то непреодолимая сила стала притягивать к моргу в Париже. Я скоро убедился, что несмотря на все мое сопротивление, я инстинктивно должен был отправляться туда и прежде, чем я успевал выяснить себе свое состояние, я уже стоял перед толстым стеклом, за которым в вечном молчании смерти расположены несчастные жертвы мирового города. Но ужаснее всего было то, что я стал замечать, что это страшное зрелище доставляло мне все больше и больше удовольствия. Мне сначала показалось, что я начинаю сходить с ума, так как меня все чаще и чаще тянуло туда. При этом я и не подозревал, что причиной этого явления был доктор Кварц, пока в один прекрасный день я поймал его на том, как он со стороны глядел на меня с сатанинской улыбкой, в тот момент, когда он, не предупредив меня, тоже явился в морг. Тогда я только стал подозревать, что нахожусь под непреодолимым гипнотическим влиянием этого проклятого доктора. Возвратившись в гостиницу, где мы вместе остановились, я пошел к нему в комнату и открыто обличил его в том, что он намеревается сделать из меня орудие своих опытов, несмотря на то, что постоянно уверял меня, будто он мне друг. Он имел наглость признать правоту моего обвинения и в объяснение своего образа действий заявил мне, что ему нужен помощник, который мог бы также бессовестно преследовать научные цели, как и он сам, что он избрал меня, так как я обладал для этого достаточными умственными и физическими данными. Это-де должно было мне льстить, но никак не огорчать. Я физически очень силен, ярость овладела мной и я накинулся на него. Не знаю, чем бы кончилась наша борьба, но ей положили предел сбежавшиеся на шум полисмены, призванные перепуганным владельцем гостиницы. Нас отправили в тюрьму и посадили в две камеры рядом, но в скором времени отпустили. Но еще во время нашего заключения доктор Кварц нашел способ сообщить мне, что он будет мстить. – В то время доктор Кварц сильно любил – или, по крайней мере, говорил, что любит – мою сестру Эдиту. Вы помните, конечно, что мою бедную сестру при первом аресте доктора Кварца здесь в Канзас-Сити, нашли в его доме в бессознательном состоянии и она, к сожалению, до сего времени еще не восстановлена во всех своих умственных способностях. Я, разумеется, тогда предостерегал Эдиту от этого негодяя, и она после этого наверное стала относиться к нему отрицательно, хотя я вынужден предположить, что в глубине души она сохранила к нему симпатию, так как она принадлежит к числу тех истинных женщин, любовь которых угасает только вместе с жизнью. Так или иначе, я ее повез обратно в Америку. В то время я полюбил ту девушку, которая затем стала моей женой. Ее звали Минервой Галена. У нее две сестры, старшая и младшая. Старшую зовут Занони и вам всем известно, кто она такая. Другую звали Тора и в Гранд-Отеле нашли трупы ее и ее камеристки. Кто такой найденный там же мужчина, я не знаю, но я полагаю, доктор Кварц убил его только потому, что ему нужен был труп мужчины, чтобы привести в исполнение направленные против нас угрозы.