Остаток дня я крутилась по дому, убираясь, да делая заготовки для зелий: на зиму и для заказов на всю ближайшую неделю. Жизнь моя текла размеренно, без надрывов, но и лениться времени не было. И сейчас я тихонько пела, пританцовывая, пока перестилала белье и накручивала тряпицы для перевязок. Сушила травки, да перетирала их, чтобы пустить потом на зелья целебные.

Мой дом явственно пах цветочным лугом, а на чердаке — немного лесом. Там висели грибы, ягоды, мох, и много шишек. Лес я любила, можно даже сказать: он притягивал и очаровывал меня безмерно. Я знала, он многое может дать, особенно знахарке, хотя и забрать может, часто — жизнь. О гибели мамы не забывала.

Но я лес считала другом, и он меня еще ни разу не подводил.

Глава 3

— Здорова будь, госпожа Лари, — поприветствовали меня с разных сторон стражники.

— И вам так же, — чинно кивала я в ответ, без суеты направляясь к воротам.

Мужчины привычно толпились у дальней городской казармы. Здесь был построен приземистый неказистый дощатый барак, чтобы зимой стража ворот, которые имели малую проходимость и не так часто использовались, могла погреться или переждать непогоду, не покидая совсем постов.

Я старательно ковыляла, подходя к сторожке, из нее мне навстречу вышел Муршик, один из моих бывших больных. Уже в летах, но еще не старый стражник, хоть седина и искрилась серебром у него на висках.

— Здорова будь, госпожа Лари, — тоже поздоровался он.

— Как нога? Еще беспокоит? — поинтересовалась я.

— Вашими хлопотами да молитвами все прошло. А вы, стало быть, в лес? За травками?

— Да, надо пополнить запасы. Да и время сейчас хорошее, полная луна, все растения самую силу набирают. Кровохлебка отцвела, надо семена собрать, хорошие отвары из них выходят. Целебные…

— Сумерки уже, не боитесь? — хмуро, но с заботой спросил мужчина.

— Да кому я нужна, господин Муршик? — я улыбнулась, мысленно представляя, как улыбка искажает испещренное морщинами, носатое лицо с бородавкой на щеке у моей иллюзии.

Он хмыкнул почти согласно, но возразил:

— Ну, может мужичье на тебя госпожа и правда не позарится, а вот зверью все равно, молодая ты или старая. Да и… слухи бродят всякие.

Я, распахнув глаза, замерла у внушительной двери в воротах.

— Это какие ж слухи? Что ты за старуху испугался?

Муршик немного замялся, прежде чем озвучить ответ, а потом все же произнес негромко:

— Оборотней на тракте видели. И Темных. Говорят, в столицу те делегацией приехали, да что-то не заладилось. Утром разнарядку нарочным прислали, требуют усилить кордоны, да не спать на постах.

— Ох, — я искренне расстроенно прижала ладонь к груди: не зря бабы шептались.

— Вот тебе и ох, госпожа Лари. Так что будь там в лесу осторожней. Да по сторонам поглядывай лишний раз.

— Обязательно буду, — кивнула я. — Но запасы пополнить при таких новостях тем более надо. Чем же я вас горемычных лечить буду, ежели что плохое случится.

Муршик нахмурился и согласно кивнул.

— И тут твоя правда, с твоими травками да настоями спокойнее службу нести.

Я благодарно улыбнулась и больше, не тратя времени на болтовню, поковыляла прочь. Ворота остались позади, я укуталась в свой темный, видавший виды, но теплый плащ и жадно вдыхая воздух, направилась к лесу.

Странно, я не признавала свою мохнатую сущность, подавляла ее, как умела, но стоило оказаться в лесу, как у меня за спиной словно крылья вырастали.