Он не назвал бы ее взгляд удивлением, скорее – укором за долгое отсутствие. Инга смотрела и как бы говорила: «Наконец-то ты появился, значит, можно начинать».

Едва он уселся рядом с Эллой, как услышал от нее:

– Дырку на ней взглядом протрешь! Элементарные приличия соблюдай!

Он бросил взгляд на бывшую супругу, но она уже успела отвернуться. В нем словно разорвалась петарда: коллеги Эллы знакомились с ним, что-то говорили, поздравляли с праздником, но он не слышал их, весь уйдя в энергетику ответной фразы:

– Еще недавно ты предлагала мне покинуть корпоратив, утверждая, что без меня повеселишься, – продолжая улыбаться и кивать на поздравления, цедил он сквозь зубы, – лучше, чем со мной. О каких приличиях речь? Мы – в разводе, если ты помнишь. И пока вновь не расписались, есть время подумать.

– Долго сочинял? – Элла с усмешкой окинула его с ног до головы. – Так старался, что забыл переодеться к празднику. Именно об этих приличиях я и говорю. Все при параде, только Фролов черт знает в чем!

Тут он вспомнил, что убежал из номера, не переодевшись. Окинув взглядом сидевших за столом, понял, что выглядит в своей невзрачной футболке белой вороной, точнее – вороном. Даже байкер Цитрусов был в светлом клетчатом пиджаке, буквально искря шутками направо и налево. Когда только успел переодеться?

– Не забудь. – Элла протянула ему ключи от номера. – Давай, поторапливайся, тебя здесь многие ждут.

В номере он обнаружил висящие на «плечиках» в шкафу костюм, рубашку, галстук – все, что они вчера тщательно подбирали с Эллой, чтобы гармонично смотреться в паре. Он на минуту застыл, закрыв глаза.

Почему все так нелепо складывается? Они всегда ссорятся в самый неподходящий для этого момент. Из-за какой-нибудь глупости…

Стук в дверь застал его за такой ответственной процедурой, как завязывание галстука. Для него это всегда было высшей математикой, неподвластной его пониманию.

– Да-да, – крикнул он, пытаясь рассчитать, чтобы получилось не длинно и не коротко. – Не заперто, входите.

– Это хорошо, что не заперто. – Скрипнула дверь, он повернулся и увидел Ингу. Она вошла, оценивающе окинула взглядом комнату, поняла безуспешность его экспериментов с галстуком, покачала головой.

Петр смотрел на Ингу во все глаза. Там, на стоянке, он не успел ее как следует разглядеть. Но сейчас, вблизи, понял, что за эти годы она неуловимо изменилась: похудела, стала еще привлекательнее.

– Привет, я рад тебя видеть… Очень рад.

Она метнулась к нему, выхватила из его неумелых рук галстук, молниеносно завязала узел, накинула ему на шею. Когда затягивала, он не удержался, обхватил Ингу за талию, нашел ее губы своими…

– Нас могут увидеть, – прошептала она, освобождаясь из его объятий. – Твоя жена видела, что я выходила, правда, в дамскую комнату. Но все же, мало ли! Предлагаю перейти ко мне.

– Ты ведь тоже не одна в номере.

– Олеська не будет трепаться, даже если что-то и увидит. Она не такой человек.

– Ты имеешь в виду Пресницкую?

– Ее, конечно. Ты неплохо осведомлен о докторах медсанчасти. Для врача «Скорой», я имею в виду.

Он схватил пиджак и выскочил за Ингой в коридор. Оказывается, комната, в которой Хозяйка поселила двух подруг, Ревенчук и Пресницкую, находилась совсем рядом, буквально через две двери.

Кажется, их никто не видел.

– Погоди, погоди, – оказавшись с ним наедине, Инга принялась отбиваться от него так, словно он собирался ее изнасиловать.