Изола с опаской выбралась из кровати и, остановившись в центре комнаты, с безопасного расстояния рассмотрела запястье собеседницы.

– Это браслет с брелоками, – гордо пояснила мертвая девочка.

Серебряные брелоки изображали фазы луны: каждый крепился к браслету цепочкой, а все вместе они мелодично позвякивали, когда девочка встряхивала рукой. Вокруг запястья в строгом порядке шли молодой месяц, растущая луна, половинка, горбатая луна, полнолуние и старая луна, идущая на ущерб.

– Красивый, – похвалила Изола. – Как тебя зовут?

– Красивый, да? – Девочка пропустила второй вопрос и улыбнулась браслету. – Его мне мама подарила.

– О.

Лицо девочки все еще трудно было разглядеть за темными волосами, но она по-прежнему казалась тощей, как Смерть на диете, а сорванный голос шуршал, как обертки от конфет. Феи не солгали.

– Так как тебя зовут? – снова попытала счастья Изола. Как она давно поняла, призракам нравилось говорить о себе. Их истории, лица и имена – единственное, что осталось от них в мире живых. – Я – Изола.

– Я это уже знаю, ты меня что, не слушала? – рявкнула мертвая девочка, стукнув кулаком по подоконнику. – А мне говорили, ты умная!

– Прости, – извинилась Изола, хотя не чувствовала себя виноватой. Алехандро всегда советовал ей быть осторожной в разговорах с незнакомыми привидениями – некоторые из них были способны на ярость и насилие, и лучше исходить из того, что они все такие. Если речь о призраках, все незнакомое опасно.

Словно устав от общества Изолы, мертвая девочка подобрала ноги под себя, готовясь спрыгнуть с подоконника.

– Что ж, если ты все-таки умная девочка… – Она склонила голову и улыбнулась Изоле. Луна подсветила пустую глазницу. – …то будешь держаться подальше от проклятого леса.

Тихие голоса

– Где ты был все выходные?

– А что? – Алехандро взъерошил ей волосы. – Скучала по мне, querida?

Изола тут же пригладила прическу и хмуро ответила:

– Нет. Ко мне приходила гостья.

Алехандро наклонился и поцеловал ее в щеку. Изола вытерлась.

Под глазами у Алехандро постоянно темнели круги, совсем как у Изолы по утрам, если она не смывала тушь перед сном. У обоих были тонкие жеребячьи ноги, вот только худоба Алехандро объяснялась юностью, прошедшей в наркотическом угаре. Его сногсшибательный костюм (в котором он и умер) являл собой последний писк викторианской моды. Алехандро каждый день привносил в свой облик что-то новое, хотя тот простой факт, что он мертв, навеки делал его неизменным. Свой темно-фиолетовый шейный платок он повязывал то как галстук, то как повязку на голову, то как нарукавник. По-разному закалывал бриллиантовые запонки на кружевных манжетах и карманах пальто, иногда выстраивая их в созвездия. На день рождения

Изолы он выложил бриллиантами на накрахмаленном лацкане цифру «16».

Когда они вошли в лес Вивианы, Алехандро молча забрал у Изолы рюкзак. Вечный джентльмен.

– Итак, могу я полюбопытствовать, кем ты меня заменила?

– Соберись я тебя заменить, то выбрала бы кого-нибудь поживее ее – той девочки, которую мы видели на прошлой неделе. Мертвой, в клетке.

Алехандро напрягся.

– Что ей было нужно?

– Ну, сначала она попросила сделать так, чтобы мое сердце билось потише. А потом велела держаться подальше от проклятого леса.

Алехандро нервно подергал шелковый шейный платок.

– Я не стану делать ни того, ни другого, – заявила Изола, встряхивая белыми, как снег, волосами.