На планете Исхода одна из моделей четвертого поколения, по распоряжению Ложи, после долгих дебатов была перепрограммирована и обрела способность к массовой гипнотизации. Спустя сотню лет вредных обезьян повывели, роботы тоже пришли в негодность, ведь и они не вечные, но легенды оказались живучи...

— Это чревато большой опасностью, — заметила Маленькая принцесса. — Нельзя навязывать Единение искусственно. Оно должно само прийти в нужный момент...

— Горный Толкователь сказал, что мир может погибнуть, не дождавшись, пока люди услышат друг друга, — возразил Скрипач.

— А почему тебя так тянет помогать чужим, если в твоем родном поселке столько проблем?

— Но ты тоже улетаешь, — резонно заметил юноша. — Ты тоже хочешь зажечь в глазах людей звезды, только не знаешь, как это сделать.

«А почему бы и нет? — подумала Маленькая принцесса. — Инфоматрицы Мастеров, а погрешность у них не больше пяти процентов, утверждают, что Земля в ближайшие пятьдесят лет скатится к тотальному ядерному конфликту. Им терять уже нечего. Я не умею навязывать свою волю и никогда бы не осмелилась. Но этот мальчик — он честный и добрый... Возможно, он сумел бы посадить ростки гармонии, и это стало бы ответом на многие вопросы. По крайней мере, я не вернулась бы к Мастерам с пустыми руками! Ведь если появится надежда на альтернативный путь, на прогресс без Единения...»

— Я помогу тебе, — просто сказала она. — Если семена штампов существуют, ты их получишь.

СВОБОДНЫЙ ДРАКОН

Хотя кое-что обо мне она не узнает никогда.

Когда, проводив Лизу, я добрался наконец до своей постели, в доме напротив уже зажигали окна. Я чего-то пожрал из холодильника, запихал в «Индезит» грязные шмотки и завалился на диван. Но закемарить не удалось, хотя незадолго до этого мне казалось, что достаточно прислонить щеку к подушке. Я завернулся в одеяло и вышел на балкон.

Внизу светили прожектора, без устали молотил пневмоотбойник и рычали целых два экскаватора, устраняя последствия взрывов. В трубах уже журчала вода — видать, наш дом переключили на соседнюю подстанцию или что-то в этом роде. Я глядел на низкое серое небо, подсвеченное заревом просыпающегося города, и думал, что где-то там с сумасшедшей скоростью летит маленький хрустальный шарик. А может, вовсе и не шарик и вовсе не летит. Ведь мы представляем мир таким, как нас учили. Никто не поверит, что в шарик размером с теннисный мяч можно запихать целый дворец с полями и цветниками, и дрессированным драконом в придачу...

— Мама, Лиза уехала, — на всякий случай сказал я утром.

— Какая Лиза? — Мать поставила передо мной тарелку с половиной запеканки. Вторая половина досталась Сереже.

— Новый теракт в метро! — Сережа уткнулся в маленький телевизор, на ощупь пытаясь найти вилку. — Тринадцать погибших, сгорели два вагона поезда...

— Соседка сверху. Та, что у Ярыгиной жила. — Я внимательно посмотрел на них обоих, уже чувствуя, что это безнадежно.

— Какая еще соседка? — нахмурилась мать.

— Когда это Ярыгина успела сдать квартиру? — оторвался от экрана Сережа. — У этой алкоголички замков-то нет нормальных на двери, а сортир я ей только на прошлой неделе помогал латать.

— И не говори, — откликнулась мать. — Как бы не залила нас опять, как в прошлом году. Оставляет жилье, сама у детей... Надо, кстати, позвонить, узнать, как у нее дела.

— К дочке ее звонить бесполезно, — сказал с набитым ртом Сережа. — У них за неуплату вечно отключено.