На время медового месяца, который длился уже более двух месяцев и, кажется, не собирался кончаться, они с Куинном отгородились от внешнего мира и от прошлого со всеми его страданиями и огорчениями. Десять месяцев у них ушло на то, чтобы упорядочить свои жизни. Десять месяцев, в течение которых они стойко перенесли уход из жизни троих близких людей и пережили, поддерживая друг друга, эти трагические события.

Куинн похоронил своего сына, о существовании которого до последнего времени даже не подозревал. И хотя поначалу отвергал идею пройти курс психотерапии, все же поддался на уговоры и отправился на прием к уважаемому хьюстонскому консультирующему психологу. После месяцев посещения психолога Куинн смирился с реальностью произошедшего и с тем, что самоедство и ненависть к себе ничего не изменят, так что заниматься этим бессмысленно.

Всего через несколько месяцев после похорон Джейса Моргана тихо скончался во сне любимый дядя Аннабел – Луис. Они похоронили его в жаркий, душный июньский день рядом с его любимой Лулу на фамильном кладбище неподалеку от Вандерлей-Холла. Дядя Луис назначил Аннабел душеприказчицей, вверив ей свое огромное состояние. Не прошло и двух месяцев после смерти отца, как был арестован за изнасилование шестнадцатилетней девушки Уит. На деньги принадлежавшей Вандерлеям корпорации Аннабел наняла для него хорошего адвоката, но отказалась пускать в ход семейные связи, чтобы замять это дело. В прошлом семья подобным образом слишком часто спасала его от тюрьмы. Однако Уит так и не предстал перед судом. Отец изнасилованной девушки решил учинить собственный суд и как-то вечером в начале октября подкараулил Уита, когда тот вышел на веранду Вандерлей-Холла, и застрелил его из дальнобойной винтовки.

Аннабел крепче прижалась к мужу и улыбнулась ему.

– Признайтесь-ка, мистер Кортес, вам не наскучила семейная жизнь?

Он обнял ее и страстно поцеловал, потом, когда она почти задохнулась, поинтересовался:

– Я ответил на твой вопрос?

Опершись на локоть, Аннабел удовлетворенно вздохнула и заговорила уже более серьезным тоном:

– Ты же знаешь, так не может продолжаться вечно. У меня корпорация, которой нужно управлять, а у тебя адвокатская практика, которая может развалиться при твоем долгом отсутствии. К тому же из-за всех этих вкусных блюд, которые ты здесь готовишь, я уже прибавила в весе почти два с половиной килограмма.

– Да, я знаю. – Куинн погладил ее бедро. – И эти два с половиной килограмма тебе очень идут.

– Ты хочешь сказать, что тебе понравилось бы, если бы я стала толстой?

– Да, мне понравилось бы, если бы ты стала толстой и ходила в широком балахоне.

– Ах, Куинн…

Он ласково погладил ее по щеке.

– Я понимаю, что нам скоро придется вернуться в реальный мир. Ты уверена, что не хочешь, чтобы я перевел свою практику в Миссисипи? Я ведь знаю, что из Техаса тебе будет трудно следить за положением дел в «Вандерлей инк.».

– Я вполне могу выполнять обязанности председателя совета директоров, находясь в другом штате. В течение ближайших семи-восьми месяцев я собираюсь поставить на все ключевые посты толковых людей, чтобы не было необходимости в моем ежедневном присутствии и личном наблюдении за всем, что там происходит.

Куинн озадаченно посмотрел на нее:

– Зачем тебе это?

– Затем, чтобы у меня появилось больше свободного времени и чтобы я стала хорошей матерью, посвящающей всю себя уходу за нашим с тобой ребенком.

Аннабел умолкла и выжидающе посмотрела на Куинна. До него наконец дошел смысл сказанного ею, и его лицо просияло.