— Как мне благодарить тебя?

Впервые Баптиста посмотрела ей прямо в глаза.

— Мисс Сара, я говорить честно. Я не счастлива, что вы брать у меня мастера Дэмьена, но он счастливый с вами. И я не дать в обиду ребенка мастера Дэмьена.

— Баптиста, как мы тебе обязаны. И мы оба сожалеем о своей ошибке, — сказала Сара.

— Амен, — произнес Дэмьен.

В дверях раздался неожиданный шум. Повернувшись, все трое увидели Олимпию. Лицо у нее опухло, по щекам лились слезы. Она умоляюще протянула руки и сказала жалобно:

— Племянник, пожалуйста, прости меня. Я хотела, как лучше для тебя.

Дэмьен был непреклонен. Он встал с каменным лицом.

— Поздно просить прощения, тетя. — Он взял с дивана пистолет, держа его дулом книзу. — Вы подвергали опасности жизнь моей жены и ребенка. Это слишком серьезно.

Олимпия ступила вперед.

— Дэмьен, он не заряжен. Я считала, что тебе плохо с этой женщиной, и только хотела выгнать ее. Я никогда не собиралась причинять ей вред.

Дэмьен проверил оружие.

— На этот раз вы не лжете. Пистолет не заряжен. — Он положил оружие на кофейный столик. — Тем не менее, от этого ничего не меняется. Укладывайте вещи, тетя. — Он говорил ледяным голосом. — Я помогу вам найти хороший дом в городе.

— Дэмьен! — воскликнула Сара, дергая его за рукав. Ей стало жаль старую деву, и на лице у нее появилось умоляющее выражение.

— Нет, дорогая, — сказал он спокойно, но непоколебимо. — Я не желаю подвергать риску твою жизнь и жизнь малыша.

Сара вздохнула, вынужденная согласиться, а Олимпия с горестным криком выбежала из комнаты.

Баптиста сказала деликатно:

— Мастер Дэмьен, я идти подавать чай.

Когда она ушла, Дэмьен сел рядом с женой и поцеловал ее.

— Когда осенью я обвинял Баптисту, а она все отрицала, я подумал, что, может быть, она и не виновата. Но я никак не мог предположить, что это тетка.

— Да, в это трудно поверить. Но, судя по всему, Олимпия действительно считает, что ей лучше знать, чего хочет твоя душа.

— Может быть. И все же я не могу оставить ее в доме. Слишком велик риск.

Он прав, подумала Сара. И сказала спокойно:

— Она все знает обо мне.

— Да, очевидно. Но как она узнала?

— Она видела, как я вышла через переднюю дверь и исчезла — еще тогда, в первый раз.

— Боже! Тем большего презрения заслуживает ее сегодняшний поступок. А как ты думаешь, Баптиста знает?

— Не уверена. Может, и знает. — Сара тяжело вздохнула. — Дэмьен, у меня сердце болит, как подумаю, что Олимпии придется уехать, хотя и понимаю, что ты заботишься о безопасности нашего малыша. Кажется, я действительно разрушаю твою жизнь.

— Чепуха, милая. Разве ты не знаешь, что все наоборот — что ты мое единственное утешение?

И, тем не менее, на душе у нее кошки скребли. Как это ни мучительно, но от решения никуда не уйти.

Вечером Дэмьен нашел жену сидящей в салоне у окна. Ее освещал лунный свет, распущенные волосы сверкали, как серебро, лицо было нежно и прекрасно. Она грустно смотрела на их звезду. Она показалась Дэмьену неземным виденьем, похожим на грезу, которая вот-вот исчезнет. Хватит ли его любви, чтобы удержать ее?

— У тебя все в порядке? — спросил он, садясь рядом с ней.

— Да. Но ты заставил меня поспать днем, и теперь я не смогу уснуть, наверное.

Они помолчали. Оба знали, что Дэмьен не хотел, чтобы Сара присутствовала при отъезде Олимпии, и именно поэтому отправил ее отдыхать.