— Я попросила Эдика, и он отвез Альберта домой.

— В Киров?

— Да, в Киров… Он собирался строить завод, ему нужно было снять деньги в банке…

— Где он собирался строить завод?

— А это уже вас не касается, — грубо отрезала Настя.

— А это что, тайна?

— Надеюсь, вам знакомо такое понятие, как коммерческая тайна? — продолжала дерзить она.

— Да, но эту тайну придется открыть. Думаю, компетентные органы этим займутся, — в отместку пригрозил я.

— Это еще почему?

— Ну, во-первых, откуда деньги на свой завод? А во-вторых, куда подевался Альберт? Что, если ваш брат, Настя, не отвез его в Киров? Что, если он… ну, например, заставил его строить завод?

Я был далек от такой мысли, но мне нужно было растормошить Настю, заставить ее оправдываться. Чем выше поднимется вода в тихом омуте, тем легче разглядеть чертей на его дне.

— Строить завод? Кто, Альберт? Я вас умоляю! Да таких белоручек свет не видывал! — с пренебрежением к своему бывшему парню засмеялась Настя.

— Ну, вчера белоручка, а сегодня раб. Рабский труд у нас вне закона, но инциденты случаются. И будут случаться. Потому что раб — это такая же древняя профессия, как вор и проститутка. Пока есть спрос на рабский труд, на краденое и на женское тело, эти явления не искоренить, — уверенным тоном выдал я.

— Вы философ? — не без ехидства усмехнулась она.

— Нет. Просто я сталкивался со всем этим. Сам, как раб на галерах, вкалываю, воров ищу, все такое.

— А все такое — это спрос на женское тело? — попыталась уколоть меня Настя.

Чем выдала свои тайные мысли. Если, конечно, она действительно хотела, чтобы ее тело пользовалось спросом — и ни у кого-то там, а у меня. Так это или нет, но хотелось на это надеяться.

Чем отличается пессимист от оптимиста? Один считает, что стакан наполовину пуст, а другой — полон? Может быть. Но есть и другая версия. Пессимист считает, что все женщины — шлюхи, а оптимист на это надеется…

— Вы хотите об этом поговорить? — парировал я.

А тело у нее хорошее. Грудь большая, тазовая кость широкая, а талия хоть и не самая тонкая, но изгибы волнующие, манящие. Ноги не очень длинные, слегка кривоватые, зато задние опции выше всяких похвал… Ну, почему я такой ненасытный, а?.. Нет, я, конечно, не стыжусь своих внутренних и внешних побуждений — что естественно, то не всегда безобразно. И все-таки вопросы порой возникают.

— Только не сейчас.

— А когда?

— Ну, если это вам так интересно… — с насмешливым кокетством повела она бровью.

— Интересно. Но по-настоящему мне интересно, куда делся Альберт. Насколько я понял, он работал на строительстве вашего завода?

— Вы издеваетесь? — возмутилась Настя. — Не строил он завод!

— Не знаю, не знаю.

— Да и завод уже построен.

— Знаете, как строился Петербург? На костях крестьян. Петербург построился, а крестьяне в земле остались лежать. Вдруг и Альберт загнулся на строительстве. Он же белоручка, его надолго не хватит…

— Зато тебя хватает! — в резком тоне перешла на «ты» Настя. — Хватает на то, чтобы пороть чушь без остановки… Завод строили специалисты, по технологии быстровозводимых модульных конструкций. Не было там никаких рабов…

— Не верю.

— А кого это волнует, веришь ты или нет?

— Думаю, это волнует уголовный розыск.