Юлек тотчас остыл. Поправил висевшие на плече бриджи и подошел к брату.

— Не сердись, старик! Я не желал тебя обидеть.

Но Ян не собирался так быстро уступать.

— Что-то ты слишком часто, сам того не желая, ведешь себя непозволительно…

У Юлека дрогнули губы и слегка потемнели щеки. Он склонил голову, потом поднял глаза, усмехнулся.

— А ты наблюдательный! — сказал он весело. — Ну, пойду одеваться.

И вышел из кухни, по своему обыкновению слишком громко хлопнув дверью. Чуть погодя из спальни Малецких, где он оставил свои вещи, донеслось громкое посвистывание.

— Хорош у меня братишка, а?

Анна начала укладывать на тарелку нарезанные ломтики хлеба.

— Ты ведь знаешь, я очень люблю Юлека.

— Но ты с ним почти не знакома! — Он пожал плечами. — Видела-то его всего несколько раз.

— Да, — ответила она. — Но тебя, в сущности, я ведь тоже знаю очень мало.

— Меня? — искренне удивился Ян.

Он подошел к жене и, взяв ее за руки, заглянул в глаза.

— Что-то новое?

Она едва заметно усмехнулась.

— Ничего нового! Но так оно и есть.

— Ты никогда такого не говорила.

— Ну, а если бы сказала, что это меняет? — Она взглянула на него. — Впрочем, не только я тебя не знаю. Ты меня тоже не знаешь. — И прибавила тише:— А бывает, и не стараешься узнать…

Он ничего не ответил. Только отпустил ее руки и подошел к окну.

Синеватые сумерки сгущались. Вечер был теплый и спокойный. По верхушкам елок гулял легкий ветерок. Пересекая улицу, к дому направлялся Пётровский, молодой муж толстой торговки с первого этажа, в светлой, лихо сдвинутой на затылок шляпе, в наброшенном на плечи пиджаке. Вот он остановился и, подтягивая пояс на брюках, обернулся вслед девушке, которая шла мимо по тротуару в другую сторону.

Анна вынимала из буфета тарелки.

— Милый, — сказала она. — Ирена там одна.

— И верно! — спохватился Малецкий. — Иду. А ужин скоро будет?

— Минут через пятнадцать.

Он хотел уже уйти, как вдруг среди глубокой тишины послышались очень далекие звуки выстрелов. Он подошел к окну и стал прислушиваться.

— Послушай! — позвал он жену. — Вот опять!

Она подошла поближе. Минуту оба прислушивались.

— И еще! — уловил Малецкий далекие залпы. — Хорошо слышно.

Она кивнула.

— Опять!

Анна отошла от окна. Помолчав, сказала:

— Как ты думаешь, с нашей стороны им кто-нибудь поможет?

Малецкий пожал плечами.

— В этой ситуации? Как ты себе это представляешь? Каким образом? Мало наших уже погибло и продолжают погибать?

Она покачала головой.

— Это не так просто!

— Что не просто?

— Вот то! — Она показала рукой в сторону гетто. — Может, ты будешь смеяться над тем, что я скажу…

— Я?

— Не знаю. Может, и нет, но…

Она сбилась и замолкла.

Ян подошел к ней.

— Аня! — нежно шепнул он.

Она подняла на мужа глаза, такие печальные, какие он редко видел прежде.

— Потом поговорим об этом, вечером, когда будем одни. Хорошо?

— Тебе так хочется?

— Да.

— Ладно, — согласился он. — Я тебе напомню.

— А теперь иди к Ирене, иди!

Он заколебался.

— Иди, милый, — попросила она.

Он вышел с тяжелым сердцем и минуту постоял в прихожей. В спальне вполголоса напевал Юлек. Он, наверно, уже оделся — слышно было, как он ходит по комнате в своих военных сапогах.