– А что случится, если эта машина сделает неудачный маневр и луч не попадет в чашу?

Кин добросовестно задумалась.

– В точности не знаю, – сказала она. – Такого не может быть. Но если случится, то никто и никогда больше не увидит ее мастер-пилота, уж это точно.

Они пролетели еще над полудюжиной мелких, но чрезвычайно живописных островков. Выращенные в лабораторных чанах молодые дельфины, все еще взбудораженные своим путешествием в чреве мегатанкера из лаборатории в океан, отчаянно выпрыгивали из волн в азартной погоне за тенью флайера. Кругом было сплошное «непрерывное творение» на форсированном ходу.

В то время мысль о собственной книге показалась Кин на редкость удачной. Потом оказалось, что придется абсолютно все сделать самой. Написать книгу как раз оказалось проще всего, проблемы начались, когда надо было научиться делать бумагу. Потом Кин пришлось нанять солидный штат роботов, поставив перед ними задачу соорудить механический и притом надежный печатный пресс. Это была первая печатная книга, выпущенная за последние четыре столетия, и одно лишь сообщение о ней произвело сенсацию во всех мирах человечества.

Но были еще и слова Кин, заключенные в изысканные, ужасно дорогие переплеты. В этих словах не было ничего особенно нового, но ей каким-то образом удалось так органично и убедительно связать между собой все новейшие разработки и методы практической геологии, что «Непрерывное творение» буквально зажигало умы. Возникла даже пара неформальных религий, которые признали Кин Арад пророком Всеобщего Творца, а ее книге присвоили статус Новейшего Священного Писания.

Кин искоса взглянула на своего пассажира. Она не смогла определить его происхождение по акценту. Джало говорил слишком правильно, тщательно произнося слова, как человек, только что выучивший язык с помощью ментальной ленты и не имеющий разговорной практики. Его неприметное одеяние можно было приобрести в автоматах на дюжине миров. Сумасшедшим он не казался, но настоящие психи никогда не выглядят настоящими психами.

– Значит, ты читал мою книгу, – сказала она, завязывая беседу.

Он обратил на нее бледные глаза в каемке красных век.

– Да, – ответил он. – Я читал на корабле, пока летел сюда. Но не жди комплиментов, мне попадались тексты и получше.

Кин почувствовала, что краснеет, к своему собственному стыду и неудовольствию.

– Не сомневаюсь, – сказала она ровным голосом. – Ты, должно быть, прочитал целую гору книг.

– Да, несколько тысяч, – небрежно кивнул Джало. Кин резким ударом ладони включила автопилот и повернулась к нему.

– Я прекрасно знаю, что во всех мирах существует всего лишь несколько сотен книг! Старые библиотеки утрачены!

– Извини, я не хотел тебя обидеть, – поспешно произнес Джало.

– Да что ты о себе вообра…

– Автору необязательно самому делать бумагу, – мягко перебил ее Джало. – Когда-то, в старые времена, книги выпускали издатели. Автору надо было только написать слова, вот и все.

– Старые времена? Сколько же тебе лет, Джаго Джало?

Он неловко поежился.

– Точно сказать не могу, вы несколько раз меняли календарь. Но, насколько мне удалось подсчитать, мой приблизительный возраст… около одиннадцати столетий. Плюс-минус десять или двадцать лет, должно быть, так.

– Но в те времена еще не было генной инженерии, – сказала Кин с раздражением.

– Зато у нас были корабли серии Терминус, – спокойно ответил Джало.

Под флайером проплыл новехонький вулканический остров. Его центральный конус неравномерно плевался дымом; должно быть, техники решили погонять на переменных режимах еще не обкатанный вулкан.