|
Скорее всего, это соответствует действительности, а эпизод отмщения лишь подчеркивает актерский талант молодой вдовы и способность женщины перевоплощаться. Хотя не исключено, что некоторые штрихи к представлению отмщения были дорисованы позже, когда создавалась целостная легенда о святой Ольге. Тем не менее, месть имела место, независимо от того, насколько она соответствовала природе самой княгини. Ведь в данном случае для нее окружавшие Игоря влиятельные варяги Асмуд и Свенельд были не менее опасны, чем восставшие древляне во главе со своим предводителем князем Малом. Поскольку княгиня олицетворяла новую власть, эта власть должна была прежде всего продемонстрировать силу, бескомпромиссность и решимость в борьбе с внешним врагом. Показав же варяжскому окружению Игоря способность с мужской жестокостью распоряжаться человеческими судьбами, она как бы закрепила легитимность власти и приобрела в глазах воевод определенный авторитет. Что касается мудрости и последовательности Ольги в деле влияния на государственное управление, то, забегая вперед, стоит отметить такой важный факт: если ее сына Святослава воспитывали варяги (и воспитали непокорным матери воинственным и непримиримым язычником), то внуков воспитывала она сама, при ней уже были исконно русские воеводы, например упоминающийся летописями Претич.
Формальная правопреемственность Ольги на княжеском троне вовсе не означала реального правления Киевской Русью. Едва ли не всеми реальными и потенциальными игроками наличие вдовствующей княгини у штурвала власти рассматривалось как временное и совершенно неадекватное ситуации явление. Для приобретения реальной власти, что, по всей видимости, являлось ключевой проблемой в новой жизни княгини, Ольга предприняла ряд поистине уникальных и не свойственных женщине шагов. Во-первых, она достаточно ловко использовала подмену понятий, связанную с трактовкой своих действий. Было объявлено, что Ольга правит «от имени» своего малолетнего сына Святослава, что фактически воспринималось как регентство. Не просто предусмотрительно и верно, но единственно возможно было объявить о начале правления князя Святослава, что отчетливо зафиксировано в «Повести временных лет». «Женщины на троне» как будто бы не было, такого явления нельзя было допустить официально, и таким образом восприятие княгини Ольги у власти в глазах влиятельного боярского сословия и дружины было смягчено. Хотя в подобных случаях регентом должен был стать мужчина из влиятельного окружения малолетнего князя, Ольга, благодаря решительному управлению дружиной во время подавления древлян, не допустила этого. Она продемонстрировала войску, хотя и не без помощи самих варяжских воевод, что способна сама принимать решения и проводить военную кампанию. Вынужденные действовать от ее имени, прямолинейные скандинавы лишь укрепили авторитет княгини в военных кругах. Во-вторых, наряду с этим она договорилась со Свенельдом, Асмудом и другими скандинавскими военачальниками, что они, забрав малолетнего Святослава, уйдут на север, в некий Немоград, который большинство историков считают поселением севернее построенного в будущем Новгорода. В таком решении проявился не только управленческий талант Ольги, но и изумительная способность панорамного, или синтетического, анализа ситуации, в котором учитывается огромный набор критериев и факторов. Формально Святослав в варяжском окружении готовился к решающему походу на Хазарский каганат, с которым длительное время безуспешно воевала Русь. На самом деле при существовавшем положении вещей, когда Русь находилась под угрозой прямого удара со стороны хазар (и, по мнению некоторых историков, платила дань Каганату), юному князю, олицетворявшему власть и пока не способному эту власть отстоять, стоило находиться подальше от возможного очага борьбы под присмотром заинтересованных в его возвышении людей. Но тут присутствовала и другая важная политическая подоплека: отослав влиятельных военачальников подальше от себя, Ольга развязывала себе руки как управительница государства, оставляя возможность обратиться к варягам как к достаточно мощной самостоятельной силе в случае обострения внешней опасности или попытки кого бы то ни было организовать внутренний переворот. |
