В ее объятиях он вновь обрел способность мечтать. Верить, что возможно, только «возможно», он не никчемный кусок дерьма, которым можно попользоваться и выбросить.

Может на этот раз он заслуживает быть с кем-то рядом.

В эту самую секунду Сетх почувствовал себя более беззащитным и уязвимым, чем когда-либо прежде. Теперь он понял истину, от которой не сможет никогда отречься.

Лидия – единственное существо на этой Земле и за ее пределами, которому под силу уничтожить его одним лишь словом.

«Как я мог это допустить?.. Мне же отлично известно, что нельзя подпускать никого слишком близко».

И несмотря на все это, он не в силах держать ее на расстоянии. Сладка, добрая, он нуждался в ней как в глотке воздуха, и Лидия смотрела на него... словно он важен.

В ее глазах он видел себя мужчиной, каким всегда стремился быть, и ни за что на свете ему не хотелось ее разочаровывать.

Лидия игриво перевернула его на спину, любуясь великолепным телом, не лишенным грубой мужской силы. Она проложила губами дорожку от груди до аппетитной идеально вылепленной тазобедренной косточки.

Но когда она потянулась ладонью к члену, Сетх резко отскочил от нее и схватил за запястье, удерживая от поглаживания.

Такая реакция застала Лидию врасплох. Ни один из ее прошлых любовников такого не делал. Обычно они умоляли о ласках.

И снова Сетх удивил ее.

Озадаченная такой реакцией, она заглянула в полные неуверенности глаза.

Он потянул вверх ее руку и положил себе на грудь, а потом объяснил:

– Я смогу доставить тебе больше удовольствия, если ты подождешь и лишь в конце причинишь мне боль.

Лидия не знала, что ее ранило больней: неподдельная искренность в голосе или ожидание неминуемой боли в глазах. Сетх говорил так, словно он дрессированная обезьянка с главной задачей – обслужить и убраться восвояси.

Дрожащей рукой Лидия откинула локоны с его лба.

– Никто и никогда не занимался с тобой любовью?

Нахмурившись, он приподнял голову.

– Занимался любовью? Я не понимаю, о чем ты.

Конечно, он не знает. Никто и никогда не прикасался к нему любящей рукой. Им всю жизнь пользовались, измывались, а потом выбрасывали.

Но это скоро изменится.

Лидия улыбнулась Сетху.

– Ты сейчас узнаешь. Только придется поверить, что я не причиню тебе боли.

– Не знаю, смогу ли я.

Самое печальное, что она ему верила.

– Тогда я научу тебя.

Сетх не понял, о чем она, пока в руках Лидии не появились шелковые ленты. Обхватив одним концом запястье, она привязала его руку к изголовью кровати.

Сетха охватила паника.

– Что я сделал? Чем вызвал твое недовольство?

Она положила голову ему на грудь и тряхнула копной волос. Заглянула в глаза, чтобы Сетх смог увидеть искренность ее слов.

– Малыш, это не наказание. Речь идет о наслаждении. Твоем удовольствии. Поверь мне.

Она продолжала повторять это как мантру.

Но осмелится ли он верить?

Стремясь осчастливить Лидию, Сетх заставил себя подчиниться, даже если происходящее пугало его до чертиков.

Привязав к спинкам кровати его руки и ноги, Лидия замешкалась.

– Ты в порядке?

Он не был в этом уверен. Сетх ненавидел ощущение уязвимости, и уж тем более находиться или полностью зависеть от чьей-либо милости.

Но он дал слово.

– Думаю, да, – солгал он.

Прищурив глаза, Лидия посмотрела на него так, словно почувствовала неискренность.

– Доверься. Мне. Это доставит тебе море удовольствия.

С этими словами она завязала ему глаза последней шелковой лентой.

У Сетха перехватило дыхание. Он страшился того, что она сейчас с ним сделает, особенно когда у него нет ни единой возможности защитить себя.