— Тигрица? — хмыкнул я и поднялся с табуретки.

Прапор попытался посмеяться, но закашлялся.

— Целительница моя, — кивнул он на дверь. — Рычит, как тигрица. А силища у неё… Похоже, что я влюбился.

— Это всё твои турецкие сериалы, — хохотнул я. — А ведь я говорил, что они до добра не доведут.

— Ничего вы не понимаете, господин, — ухмыльнулся Романенко. — Как там пацан, кстати?

— Жить будет, — ответил я и двинулся на выход. — Выздоравливай.

— Ага… — донеслось мне в спину.

Оказавшись в коридоре, мы с Иванычем столкнулись со стоявшей у стены целительницей.

Она что, всё время тут стояла?

— Вы закончили, ваше благородие? — сухо спросила она и, увидев мой кивок, засучила рукава халата. — Тогда я продолжу лечение.

Дверь каптёрки закрылась, и мне отчётливо показалось, будто женщина рыкнула, залетая внутрь.

— Кхм… И правда, не женщина, а тигрица, — прокашлялся Иваныч.

— Слюни подбери, Иваныч, — хмыкнул я, держа путь на второй этаж, где лежал ещё один пациент.

— Да я что? — прикинулся он дурачком. — Я ничего…

У меня пиликнул телефон, а от увиденного сообщения ухмылка сама появилась на лице.

Отправитель: Организация.

«Посылка доставлена.»

Надеюсь, что Корнелию понравится то, что он увидит.

Дойдя до нужного места и открыв дверь комнаты, я зашёл один и увидел лежавшего на кровати Шереметьева. Парень был без сознания, но дышал. Весь перебинтованный и похожий на мумию. К его телу подключили аппараты, что пикали в такт сердцебиению.

— Вот… дерьмо, — прошептал я, взяв парня за руку и проверяя его душу.

Я хотел просто провести диагностику и убедиться, что с ним всё будет в порядке. Но то, что было в его душе… Теперь понятно, как он выжил и спас Кристину.

Внутри Шереметьева появилось семя тёмного дара, а стоило мне убрать руку, как я услышал знакомый шёпот:

— Райнер…

— Явилась, значит, — хмыкнул я, взглянув на раковину в комнате и зеркало, что висело над ней. Из него на меня смотрели знакомые фиолетовые глаза. — А я всё думал, когда ты появишься, Тёмная Сука.

Глава 24

Отойдя от кровати Шереметьева, я встал между ним и зеркалом. Темная Богиня, Тёмная Сука. Как я только не называл эту непредсказуемую тварь, что любит подгадить при любом удобном моменте. Не сказать, что она была истинным злом. Её кровожадность смешивалась с альтруизмом и добродетелью, и порой Тёмная даже помогала в ситуациях, когда это требовалось. Но в башке у неё были не все дома, это я понял ещё в первую нашу встречу. В общем, к чему я все это? Именно светлых богов мы, Охотники, не видели ни разу при том, что те же Паладины, воины света, черпали свою силу из Вселенной, фильтрованную через какое-то могущественное существо, явно относящее себя к Свету. Если брать нас, то высшая честь, которой может удостоиться Охотник — это носить частичку Кодекса в своей душе. Жизнь ради Кодекса и с Кодексом в душе! С Тёмными всё иначе. Они, как тараканы, лазают по мирам и творят разную дичь, и сейчас передо мной была та, кто любила развлекаться, раскидывая в мирах семена тёмного дара, а затем смотреть, что из этого получится.

— Всё ещё обижаешься на меня за тот случай? — посмеялась тень, а фиолетовые глаза прищурились. — Не нужно быть таким злопамятным, Райнер. Ты же один из моих любимчиков… Ты и Сандр… Смотреть за вашими перерождениями — услада для моих глаз.