Она не была милой девушкой. Она была железной бабой с привлекательностью придорожного булыжника. Королева вела свою игру; за столом в присутствии придворных и будущего морского союзника она наверняка помнила, кем является.

— Не вставайте, развлекайтесь. Я скоро вернусь, — сказала она, бесцеремонно пренебрегая придворными обычаями, что с ней случалось довольно часто.

Внимательная невольница, прислуживавшая за ужином, тотчас же отодвинула освободившееся кресло, чтобы госпоже легче было выйти из-за стола.

— Я мать, — многозначительно добавила она. — Анесса, исполняешь обязанности хозяйки.

— Да, ваше высочество.

Королева вышла.

Время было не очень позднее, и движение в дворцовых коридорах еще не замерло. Домочадцы и прислуга, однако, привыкли к виду королевы, которая по дворцу ходила как у себя дома. Иногда ее сопровождала толпа, а иногда никто. Ее опережал лязг окованных серебром древков, ударявших о пол, когда очередные алебардщики вытягивались в струнку с возгласом:

— Вана!

— Вана!

Освобождавшие середину коридора люди разбегались к стенам и замирали в поклоне, ожидая, пока королева пройдет мимо. Иногда она кого-то замечала и даже приветствовала улыбкой или кивком. Дойдя до лестницы, она плавно поднялась по ней, загадочным образом справляясь с неудобными ступенями; широкая, укрепленная китовым усом юбка маскировала ритм шагов.

От внутренней стены… Следовало начинать от внутренней стены, а потом срезать дугу лестницы. Если двигаться наискосок, на каждой ступени можно было сделать два небольших, но ровных шага. Один из маленьких секретов, позволявших сохранять достойный вид.

Впрочем… Если бы Эзена сама не обнаружила «тайну лестницы», первая Жемчужина скорее приказала бы ее разрушить и построить заново, чем позволила бы своей госпоже в собственном доме карабкаться со ступени на ступень.

Две женщины в прекрасных платьях встретились на лестнице между третьим и четвертым этажами западного крыла.

— Вана!

Возглас прозвучал и смолк. Королева остановилась.

— Куда ты идешь?

— К его королевскому высочеству, — сказала Хайна. — Я кое-что брала у него и хочу… отдать.

Она подняла свиток, с которого свисала титульная ленточка.

Королева посмотрела на розовое платье с красными и черными вставками, к которым вполне подходила шелковая вуаль на лице Черной Жемчужины.

— Хо-хо… — насмешливо проговорила она. — А что вы читаете?

На белой титульной ленточке виднелась надпись золотыми буквами: «Эйнереайсоэна». У королевы слегка вытянулось лицо — о высоком армектанском она знала лишь то, что он существует. Поэмы, состоявшие из слов, ни одно из которых не принадлежало к разговорному языку, мог читать на ночь сын прославленного армектанского рода, может, еще Жемчужина из очень хорошего хозяйства… но наверняка не прачка, ставшая королевой.

— «Погребальный костер под звездами», ваше королевское высочество.

Эзена еще раз посмотрела на свою телохранительницу, на ее серьги и подведенные брови.

— Ты спишь с моим мужем? — спросила она со свойственной ей непосредственностью.

— Прошу прощения?

— Я спрашиваю, ты спишь…

— Прошу прощения?

Слова ее прозвучали столь холодно, что королева испугалась.