— Вы уже позавтракали?

Сандро всегда, где бы он ни находился, завтракал в шесть утра разбавленным вином и твердым сыром, а после уже не ел до самого обеда.

На безукоризненно чистый ковер упали хлебные крошки.

— Уберите, — велел он.

Лаура пожала плечами и откусила.

Раздражение Сандро нарастало.

— У меня дела, простите, уделить вам много времени я не смогу.

Девушка рассмеялась.

— Вы так просто от меня не отделаетесь, мой господин!

Сандро уступил. Не слишком ли легко?

— Хорошо! Итак, зачем вы хотели меня видеть?

— Может, мы прогуляемся, а заодно и поговорим? Такой чудесный день! Мне хочется осмотреть окрестности.

Он согласился только потому, что на полу оставались крошки.

Но он все замечал. Замечал, будь она трижды проклята!

Наконец, устав от беспричинного раздражения, он остановился и облокотился на ограждение пастбища.

В тени большого дерева паслись несколько коров и бык.

— Может, перейдем к делу?

— Почему бы и нет?

Лаура взобралась на ограждение и уселась поудобнее, подтянув ноги. Она откинула назад голову, предоставив ветерку обвевать ее тонкую нежную шею.

Сандро сердито уставился на коров. Три из них недавно отелились. Сейчас они терпеливо стояли, ожидая, когда насытятся телята, жадно припавшие к вымени.

— Ну? — не выдержал он.

— Дело касается Ясмин и Джамала.

— Что же случилось?

— Я беспокоюсь о Ясмин.

— Но почему? Сама она, вероятно, была рада покинуть Дом Свиданий.

— Да, но ведь теперь Джамал — хозяин Ясмин!

— Он человек справедливый и не обидит ее.

— А владеть ею — разве не обижать?

Лаура посмотрела на Сандро с отвращением.

— Я хочу, чтобы вы убедили Джамала отпустить Ясмин на свободу, — непреклонным тоном произнесла девушка.

— Он этого не сделает.

— Но почему?

— Потому что Джамал любит Ясмин.

Глаза Лауры наполнились слезами.

— Он любит, но все-таки держит ее в рабстве, причиняя тем самым ей несказанную душевную муку?… Не понимаю я мужчин!

«Интересно, — подумал Сандро, — а что сказал бы его лучший и единственный друг, если бы узнал, что именно он обсуждает с художницей, обожающей совать нос в чужие дела?»

— Джамал боится потерять Ясмин.

— О, Боже! — Лаура взмахнула руками и чуть не свалилась с ограждения.

Сандро рванулся к ней и опомнился, когда осознал, что крепко обнимает девушку за талию.

— Спасибо, — поблагодарила Лаура. — Вы были очень любезны, поддержав меня, но сейчас… отпустите же!

Сандро смутился и опустил руки.

Лаура пристально посмотрела на него.

— Есть ли на свете создания более глупые, чем мужчины?

— Да, — парировал Сандро. — Женщины.

Девушка мило сморщила носик.

— Позвольте мне не принимать ваше замечание всерьез.

— Как хотите, но ваше принять всерьез я тоже не могу.

— Неужели Джамал, действительно, верит, что будет счастлив, удерживая любимую женщину в рабстве? Ведь отношения между двумя любящими сердцами могут основываться только на равенстве! Как ему это не понятно?

Рассуждения Лауры показались Кавалли не по возрасту мудрыми и зрелыми.

— Он полагает, что потерял всякое право мечтать о счастье в тот день, когда его захватили турки и отрезали язык.