– Нет, – удовлетворенный прежним ответом, Дорошенко замотал головой. – Пошли, меня еще ждут в Управлении.

    Они дружно встали, направились к выходу. Официантка догнала их на полпути и спросила:

    – Василий Михайлович, счет за обед прикажите представить Роговцеву?

    – А кому еще? – Хрипунов несколько мгновений изумленно смотрел на нее, потом двинулся за уходящим Дорошенко.

    После обеда Василий Михайлович съездил по служебным делам в Кисловодский ГОВД и вернулся в Управление поздно, около восьми вечера. Для подтверждения собственной значимости обматерил помощника дежурного и поднялся на второй этаж. Из кабинета он сделал несколько важных звонков, подписал срочные документы, выпил чашечку чая, после чего долго сидел в непростых размышлениях. Он пытался посчитать, сколько ему задолжало казино «Феникс». Потом вспоминал поездку в Домбай с дочкой Роговцева, улыбался и от приятных воспоминаний натужно кряхтел. Потом в его растревоженный ум вернулась история с погромом в салоне «Престиж», и Маркинштейн, прыгающий по стеклам бешеной обезьянкой. А потом ему померещилось, будто в большом зеркале на стене что-то шевелится. Он неодобрительно нахмурился, оглядел кабинет – кабинет был пуст, даже занавеси на окне не колыхались, и не работал вентилятор.

    – Заработался я, – решил Хрипунов и полез в карман за лекарством. Из пластиковой упаковки он извлек две таблетки, которые прописывали то ли от невроза, то ли от болей в желудке. Сунул их под язык и потянулся к графину с водой.

    В этот момент ему снова померещилось движение в зеркале. Настолько явственно, что до графина он не дотянулся и нечаянно опрокинул стакан. Забыв о таблетках во рту, подполковник встал и вышел из-за стола. Около минуты он присматривался к своему отражению в зеркале, не понимая, что вызывает его беспокойство по ту сторону стекла. Может, оттого что Хрипунов так долго и напряженно вглядывался, ему показалось, будто зеркало подернулось синеватой дымкой, и где-то в углу его мерцают языки пламени. Василий Михайлович нервно обернулся, оглядел помещение – все в нем было по-прежнему: занавешенное наполовину окно, на прежнем месте стол с телефонами и разбросанными документами, кресло и стулья. Однако, обстановка кабинета в зеркале отражалась иначе: дымка стала гуще, за ней просматривалась стена из грубых каменных блоков.

    Хрипунов метнулся к телефону внутренней связи и, когда дежурный взял трубку, рявкнул:

    – Кого-нибудь свободного ко мне! Пулей!

    Прошло около двух минут, прежде чем в кабинет начальника Второго Отдела заглянул молоденький лейтенант. Все это время Хрипунов жадно глотал воду из графина, запивая растаявшие таблетки и горький вкус во рту.

    – Вызывали, товарищ подполковник? – спросил лейтенант.

    – Вызывал. Сюда иди, – Василий Михайлович указал на точку посреди ковровой дорожки.

    Лейтенант Ивашин без энтузиазма двинулся к указанной позиции.

    – Теперь смотри в зеркало, – приказал Хрипунов.

    Молодой милиционер, ожидая невеселой шутки или какого-то подвоха, настороженно посмотрел на собственное отражение.

    – Что видишь?

    Себя вижу. За собой старого козла в погонах, от которого тошно всему Управлению, – хотел сказать лейтенант, но, не решившись на дерзость, произнес сквозь зубы:

    – Ну… себя и вас.