Улыбка Койры скорее напоминала гримасу. Гном заметил следы блевотины на ее кожаных доспехах.

На другой стороне поля возникло какое-то движение. Один из воинов-гигантов подошел к закованному во враккасиевые латы гному.

— Тот, кто носит много имен, хочет знать, — эти слова прогремели над полем, — где вор, что украл его доспехи! Где предатель?! Где тот, что подло пытался убить его?!

Тунгдил поднял забрало шлема и уже открыл рот, собираясь что-то сказать, когда послышался сигнал горна.

Солдаты с зеркалами направили лучи на вражеского гнома. Руны на его доспехах заблестели.

— Прекрасно! — возликовал Балиндар. От света солнца не спасет никакая магия, и чудовища по ту сторону барьера уже испытали это на собственных шкурах. — Он сварится в своих доспехах, как рагу в горшке!

— Ох, какую же глупость вы сотворили! — в ярости вскричал Тунгдил.

Он отдал солдатам приказы: гномы должны присоединиться к основным силам войска, в то время как он сам, Лот Ионан, Койра и Балиндар выйдут на острие атаки.

— Почему? Потому что это не твоя идея? — Пятый гордился хитростью Годы.

— Она должна была сперва обсудить это со мной! — рявкнул Златорукий. Сейчас он был зол, как раззадоренный хищник. — Теперь он применит все свое мастерство, чтобы отомстить.

— Ты говорил лишь о том, чтобы никто не вмешивался в бой между тобой и этим типом, — попытался защитить чародейку Балиндар.

И тут он с изумлением увидел, как каряя радужка Тунгдила меняет цвет! Глаз позеленел, вокруг зрачка закружились спирали, из-под золотой повязки потянулись черные линии.

— Если кто-то пытается его убить, как это назвать? — Он опустил забрало. — Не иначе, чем «вмешаться в бой»! Уверен, что и он воспринимает это так же.

Балиндар не мог прийти в себя от изумления. Подобные черные линии появлялись на лицах альвов, когда те злились, но чтобы увидеть такое у сына Кузнеца…

— Наконец-то я уверен в своей правоте, — пробормотал Пятый, глядя на светящиеся алмазы Огненного Клинка. — Моя совесть будет чиста.

Гном во враккасиевом доспехе ударил бойками молотов друг о друга, послышался звон, и зеркала на крепостных стенах разлетелись в мелкую крошку. Солдат, управлявших ими, засыпало. Над полем разнесся крик боли и страха.

— И это лишь начало, — мрачно сказал Тунгдил. — Первый шквал перед бурей. — Кивнув Лот Ионану, он двинулся вперед.

Гномье войско, соединившись, остановилось, а Златорукий и Лот Ионан шагали навстречу врагу.

Балиндар направился за ними, держа за рукав Койру. С другой стороны приближались Года и Боиндил. Слина нигде не было видно.

Колосс, передававший слова Лжевраккаса, вновь заговорил:

— Тот, у кого много имен, смеется над вашей попыткой навредить ему. Он готов смилостивиться над вами. Он простит вас, если вы выдадите ему вора, которого он видит в ваших рядах. И если вы сдадите ему крепость и земли по ту и эту сторону гор…

— Не трать слов понапрасну! — перебил его Тунгдил. — Нет в тебе милосердия, нет способности прощать. Ты пришел сюда убивать. — Он поднял Кровопийцу. — Однажды этот клинок не сумел лишить тебя жизни. Во второй раз такого не повторится.

Бешеный смотрел на принявших боевой строй гигантов. «Должно быть, они обладают какими-то невероятными способностями, иначе не вступили бы в бой с превосходящими силами противника. Или они просто глупы».

— Что это за создания? — шепнул он Златорукому.

— Не знаю, — ответил друг, не поворачиваясь.