– Какое это имеет значение? – спросила я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Это была правда. Что значила сейчас моя жизнь по сравнению с сотнями жизней, которые я могла спасти? Я сжала кулаки, дрожа от ужаса, словно мышь в мышеловке.

Джейми тут же поспешил ко мне. Ноги меня не слушались. Он помог мне добраться до старой кушетки и усадил на нее, крепко обняв за плечи.

– У тебя мужество львицы, моя дорогая, – шептал он мне на ухо. – Или медведицы, или волчицы! Но ты же знаешь: я не позволю тебе сделать это.

Дрожь постепенно унялась, но мне по-прежнему было холодно. От ужаса перед тем, что я сказала, меня подташнивало.

– Есть еще один способ. Еды в доме мало, и она вся идет на стол принца. Я думаю, нетрудно будет незаметно добавить что-нибудь ему в блюдо. Здесь такая неразбериха…

Это была правда. Офицеры спали по всему дому – на полу и на столах, прямо в обуви, слишком усталые, чтобы снять оружие. В доме царил хаос. Кто-то постоянно приходил и уходил. Было бы нетрудно вечером отвлечь слугу и добавить смертельный порошок в еду Карла.

Внезапно нахлынувший ужас медленно рассеивался, но мое страшное предложение, леденя кровь, действовало как яд – медленно и постепенно. Рука Джейми, крепко обнимавшая меня, опустилась – он задумался над моим предложением.

Со смертью Карла Стюарта восстание не прекратится – дело зашло слишком далеко. Лорд Джордж Муррей, Балмерино, Килмарнок, Кланраналд, Лохиель – все мы были предателями, которым предстояло поплатиться перед английской короной жизнью и имуществом. Шотландская армия была разбита в пух и прах. Без фигуры Карла, объединяющего всех, она рассеется, как дым. Англичане, униженные и понесшие большие потери под Престоном и Фолкерком, без сомнения, начнут преследовать дезертиров, искать возможность восстановить свою поруганную честь и смыть позор кровью.

Маловероятно, что набожный Генри Йоркский, младший брат Карла, крепко связанный церковными обетами, займет место своего брата, чтобы продолжить борьбу за реставрацию. Впереди – ничего, кроме полной катастрофы, ее не отвратить. Единственное, что можно сейчас спасти, – жизни людей, которым завтра предстоит умереть на болотах.

Именно Карл выбрал Куллоден местом решающего сражения, именно Карл со своим упрямством и близорукостью, отклонив все советы своих генералов, пошел завоевывать Англию. Собирался ли Сандрингем поддерживать шотландскую армию – это умерло вместе с ним. Со стороны юга поддержки не было, английские якобиты не собирались, как то ожидалось, вставать под знамя своего короля. Вынужденный отступать, Карл занял жесткую позицию и разместил свою плохо вооруженную, измученную, голодающую армию на пропитанных кровью болотах, лицом к лицу с яростным огнем пушек Камберленда. Если Карл умрет, битва на Куллодене не состоится. Одна жизнь против двух тысяч жизней. Одна жизнь, королевская, и не в пылу битвы, а хладнокровное расчетливое убийство.

В маленькой комнате, где мы находились, был очаг, но огня в нем не было – не нашлось топлива. Джейми сидел молча, уставясь в очаг, словно искал ответа в невидимом пламени. Убийца… Не просто убийца, но цареубийца. Убийца своего давнего друга.

И все же, пока разрабатываются, пересматриваются, согласовываются планы битвы, пока подтягиваются новые силы, шотландцы уже дрожат на открытом болоте, переминаясь в сомкнутых рядах. Среди них люди Маккензи из Леоха, Фрэзера из Бьюли, четыреста соплеменников Джейми. И тридцать человек из Лаллиброха, его собственные люди.

Джейми думал. Лицо его окаменело; он был бледен, сложенные на коленях руки крепко сжаты, пальцы переплетены. Я сидела рядом, боясь даже дышать, и ожидала его решения.

Наконец он еле слышно вздохнул и повернулся ко мне; в его глазах была неизбывная печаль.

– Я не могу, – еле слышно выговорил он.