Енали вышел в большое помещение ветеринарной станции. Из-под ворот сильно дуло, и мальчик опустил на них тяжелую штору. Так всегда делал отец. Даже будучи пьяным делал, если в помещении находилось животное. О животных отец заботился всегда. Наверное, он и о сыне заботился, только сам сын воспринимал эту заботу как что-то естественное и должное и не понимал, как ее могло не быть. Это же естественно – заботиться о сыне. Но вот не стало отца, и так круто изменилась жизнь. Пустым остался дом, пустой осталась ветеринарная станция, а Енали, имея свой дом, ушел из него в степной шалаш к мурзе Арсланбекову. Почему ушел? Наверное, потому, что искал замену отцу, понял вдруг Енали, и хотел увидеть эту замену в Роберте Ильхановиче. Но получилась ли замена? Конечно, мурза относился к Енали очень хорошо, даже по-особому, наверное просто из-за его возраста. Мальчишке хотелось, несомненно, большего. Мог ли сам Енали полюбить Роберта Ильхановича, как любил своего отца? Мурза был и добрее, и не был пьяницей, но он все равно не родной, несмотря на то что пообещал завещать Енали своего коня. Очень желая получить Ветра, Енали все же честно подумал, что это нехорошее завещание. Если ты собрался завещать, то завещай втайне. Не заставляй человека ждать этого момента, потому что тому потом будет стыдно перед самим собой. Как ни уговаривал себя Енали, как ни внушал себе, что он желает Роберту Ильхановичу долгих лет здоровой жизни, в глубине души он все же понимал, что очень хочет, чтобы Ветер поскорее стал его собственностью…

Дорога предстояла длинная, из Кабардино-Балкарии в Северную Осетию, дальше – в Ингушетию, потом через всю Чечню, от Гудермеса до Хасавюрта следовало преодолеть еще сорок два километра, так что можно было и подремать немного.

– Товарищ капитан. Мы уже в Дагестане, – разбудил Чанышева механик-водитель.

Валерий Николаевич протер глаза, выглянул из люка, оглядывая окрестности, и снова закрыл его. Только тогда, когда колонна начала двигаться по дагестанской дороге, капитан включил большой сильный тепловизор, устроенный по принципу перископа, но выводящий изображение на монитор, закрепленный изнутри на броне башни.

Миновали Хасавюрт. До Махачкалы оставалось пятьдесят с небольшим километров. Где-то примерно через час пути тепловизор показал яркое свечение на откосе дороги.

– Стоп, машина! – по-морскому дал команду Чанышев.

«Рысь» ехала на большой скорости и остановилась не сразу, на расстоянии тридцати метров от светящегося объекта.

– Задний ход! – скомандовал Чанышев.

Задние грузовики правильно среагировали на белый свет фонаря заднего хода и первыми начали сдавать назад. Но позади грузовиков шло много легковых машин, которые не понимали, что происходит, и пятились неохотно и медленно.

– Пулеметчики! Остановить движение на противоположной полосе!

Команда была отдана не оператору-наводчику, который управлял тридцатимиллиметровой скорострельной пушкой и спаренным с ней ПКТ, а двум мотострелкам, сидящим по обе стороны от водителя за пулеметами. Мотострелки с удовольствием дали по несколько очередей над крышами автомобилей.

Автоматически включилась рация – капитана вызывал комбат:

– Чанышев? Что у тебя? По какому поводу стрельба?

– Останавливаем поток машин по встречной полосе. Что-то там светится на обочине. Минутку, товарищ подполковник. Смотрю по сторонам…

Комбат молча ждал.

Перископное управление позволило быстро просмотреть в нескольких уровнях ближайшие заросли кустов и скопления камней. Никакого намека на засаду не было.

– Тепловизор никого не показывает, товарищ подполковник.