— Я уверяю вас, — в голосе Рована зазвенела сталь, — что я никогда не дотрагивался до вашей подруги.

И в этот момент он услышал то, что больше всего боялся услышать, — ясный и чистый голос Кэтрин.

— Он не мог совершить это, не мог получить письмо Шарлотты или встречаться с ней вчера вечером.

Он, как вихрь, обернулся.

— Кэтрин, нет!

В ее глазах была дикая решительность, когда она стала рядом с ним.

— Неужели ты думаешь, что я позволю незаслуженно обвинить тебя?

Где-то позади послышался заинтересованный насмешливый голос Льюиса.

— Боже, как интересно!

Брэнтли, ходивший до этого взад-вперед с заложенными за спину руками, нахмурился.

— Не думаю, что я что-то понимаю, Кэтрин. Что ты знаешь о действиях де Блана?

— Много, — спокойно ответила она. — Он был со мной почти весь вечер и всю ночь.

Алан в недоумении смотрел на озеро, Перри сдвинул брови. Мюзетта стояла заинтригованная и цинично улыбалась. Доктор, казалось, не слышал их, он занялся тщательным осмотром тела.

Жоржетта повернулась к Кэтрин.

— Вы также виновны в том, что умерла Шарлотта. Ей бы никогда раньше не пришли в голову какие-то полуночные свидания, если бы не вы и не ваши нелепые «Дворцы любви». Она верила всей этой чепухе о рыцарях и прекрасных леди, жертвах и смертях во имя любви. Для нее это была вовсе не игра. Может быть, поэтому она пришла сюда, надеясь встретить Рована, и наткнулась вместо этого на какого-нибудь речного пирата. Вы всему виной, вы и ваш прекрасный чемпион.

От всех обвинений, брошенных в лицо, у Рована захватило дыхание, и не столько от того, что они были такими уничтожающими, сколько потому, что часть из них была абсолютной правдой. Посмотрев на Кэтрин, он понял, что она тоже думала об этом. В его душу закрался страх, не за себя, за женщину, стоявшую рядом с ним.

Тишину нарушил Брэнтли.

— Я думаю, что этим должен заняться шериф.

— Вне сомнения, — согласился доктор Мерсье, поднимаясь с колен и вытирая руки носовым платком. — Некоторые вопросы непременно привлекут внимание властей.

Доктор попросил оставить его одного, чтобы заняться дальнейшим осмотром тела, дабы обсудить в дальнейшем все с шерифом. Все в молчании поплелись к дому.

Шериф приехал к полудню. К этому времени все общество беспорядочно позавтракало, стол для них был накрыт поздно. Исключение составляла только Жоржетта, которая заперлась у себя в комнате после споров с остальными, считавшими, что нужно послать грума к матери Шарлотты с сообщением о трагедии.

Напряжение висело в воздухе. Было такое чувство, что один следит за другим, по углам шепчутся и в доме есть места и лица, которых хорошо бы избегать.

Речь шла, естественно, о Роване и Кэтрин. Что касается его самого, мнения остальных были для него безразличны, но Кэтрин…

Шериф был толстым, страдающим несварением желудка и богохульником. Никто еще никогда в жизни не усомнился в его интеллигентности и важности его работы, поэтому он был высокого мнения о себе. Случаи убийства в районе Св. Фрэнсисвилля были редкими. Шерифу приходилось сталкиваться лишь с ножевыми ранениями среди речных пиратов, мелкими кражами и карточными шулерами.

А уже убийства среди высшего общества были не по его линии, хотя он, конечно, знал, как вести эти дела. Все, что ему необходимо предпринять, — просто использовать власть своего положения, и он все узнает. Но в течение целого часа он так и не пришел ни к какому выводу, допрашивая хозяев и гостей Аркадии. К тому же уже было поздно.

— Вы убили женщину? — потребовал шериф ответа у Рована.

Взгляд Рована от усталости и презрения был тяжелым. Шериф, по-видимому, оставил его напоследок, поскольку подозревал его больше всех.