— Недовольство было, но вряд ли кто из-за этого решится на попытку убийства.

Дверь позади них снова открылась. Шарлотта резко обернулась, подхватив юбку, вихрем закружившуюся вокруг ног, и закрыла рукою рот. Она бы, наверное, не чувствовала себя более виноватой, если бы ее застали с мужчиной, лежащей прямо здесь, на каменных плитах.

— О боже! — сказала Мюзетта. — Что это здесь вас двоих так привлекло?

— Ничего, — выдохнула Шарлотта, — я только… Мы только…

— Тишина и покой, — ответил Рован.

Мюзетта звонко, как колокольчик, рассмеялась и посмотрела на него. «Как всегда, джентльмен. По заслугам мне». Она повернулась к девушке.

— Дорогая Шарлотта, у меня и в мыслях не было смущать вас. Я только пришла сказать вам, что Жоржетта просит вас зайти в дом.

— Да, сейчас. Но сначала я хочу немного прогуляться. Вы скажете ей? — Чувствовалось, что она еле сдерживает слезы, поэтому и не хочет пока возвращаться. Он смотрел, как она отвернулась и побежала по ступенькам к озеру.

— Я тоже не прочь пройтись. — Рован пошел вслед за Шарлоттой. Конечно, она не наделает глупостей, но сейчас печаль может победить разум.

— Пусть идет, — сказала Мюзетта, положив на его руку свою. — Вы только больше ее огорчите, если последуете за ней. Вы ведь ее печаль и знаете об этом.

Он остановился, в удивлении поднял брови.

— О чем вы говорите?

Мюзетта склонила голову, глядя на него в мягком лунном свете.

— Вы даже не заметили, как она вздыхает по вас? Шарлотта — такая впечатлительная натура, каждый год она выбирает джентльмена объектом своих нежных чувств. В прошлом году это был Перри, сейчас — вы.

Он не ответил, а только смотрел на ее светлое платье, в туманной ночи изменившее свой цвет.

— Я не поощрял ее.

Мюзетта пожала плечами.

— Я знаю, что нет. Да в этом и нет надобности. Она справится с этим, но вижу — вас это беспокоит. Оставайтесь здесь, я схожу за ней.

Рован кивнул. Сестра хозяина упорхнула в направлении озера и башни, возвышавшейся над деревьями. Темнота накрыла ее, как и Шарлотту. Он думал, что они вот-вот вернутся, но их не было. Несмотря на предупреждение Мюзетты, он собирался идти за ними, когда на террасе появилась Кэтрин. Рован спокойно попросил ее: «Вы не пойдете со мной, это не займет много времени?»

— Что случилось?

— Нет, мне просто нужно кое-что проверить.

Рован понимал, что не совсем искренен, но не мог же он объяснить Кэтрин про вдруг вспыхнувшую к нему нежность Шарлотты.

Кэтрин какое-то время изучала его, затем взяла поданную руку, и они пошли вниз. Ее согласие пойти с ним без вопросов было так неожиданно, что он замолчал, пытаясь про себя выяснить — почему? Они спустились на траву, над ними светились окна дома, и Рован сказал: «Извините, я не подумал. Вы в росе намочите платье и туфли».

— Мне все равно, — тихо ответила она. В приглушенном лунном свете черты ее лица казались бледными, сдержанными. Сейчас в ее красоте было что-то неземное. Золотой блеск ее шелкового платья сделал ее похожей на фигурку из драгоценного металла. До него донесся ее женственный запах — смесь лавандово-розовой воды, рисовой пудры и ее собственный, свежий и приятный. Сумасшедшая мысль пришла ему в голову: если он выберет роль подлеца, то может взять ее здесь и прямо сейчас. Медленно, до боли сжал руку в кулак.

— А мне не все равно, — напряженным голосом ответил он. — Я отведу вас назад.

— Наверное, нужно идти, — так тихо сказала она, что он, чтобы услышать ее, склонил голову. — Все уже поднимаются в свои комнаты.

Вдруг где-то впереди в тумане послышался звонкий смех.