Он в комнате Чанышева стоял на видном месте. Но как-то неровно стоял, с развинченным, сдвинутым, но не снятым до конца кожухом. И монитор – в стороне. Корпус такого компьютера, насколько я знаю, называется «деск-топ», то есть горизонтальный, плоский. На такой корпус, как правило, ставят монитор. Очевидное удобство в работе. Если бы корпус был «мини-тауэр» – вертикальный, то монитор был бы расположен рядом. Это естественно.

Есть вариант, что Валентин Чанышев занимался вечером накануне убийства ремонтом электронного приятеля. И для этого он снимал кожух. Но часто ли ремонтируют компьютеры? И насколько велика вероятность ремонта именно в тот день?

Надо полагать, обыск на квартире уже закончен. И есть какие-то результаты. Неплохо было бы знать их и выложить свою версию майору Лоскуткову. Однако у него – серьезный допрос. Для него, конечно, операция по поимке Лешего сейчас – на первом месте, потому что все начальство ждет результата и трясет бедного опера за воротник ежечасно. Дела о серийных убийствах всегда находятся под контролем Генеральной прокуратуры.

4– Раздевайся… – приказал Лоскутков.

– Что? – не понял возмущенный задержанный.

Непонятливый какой – едри его в корень! – попался. И как только матери таких рожают? Не по-английски же с ним разговаривать. Но возмущение и непонятливость – это пройденный этап, привычный. Поначалу они все такие. И все вопросы дурацкие любят задавать. Это потом уже привыкают. А если хорошо «подучить», то в рот будут заглядывать, чтобы очередное слово не пропустить.

– Раздевайся. Тебя осмотрит врач. Не переживай, «опускать» тебя здесь никто не собирается.

– Прямо здесь будет осматривать?

– Не повезу же я тебя в больницу.

– А что за осмотр? Зачем? Вообще, что вам от меня надо? – Он наконец-то проявил естественное непонимание ситуации, как и положено проявить это каждому. Или ему ситуацию уже объяснили по дороге сюда?

– Здесь вопросы задаю я, – Лоскутков посмотрел задержанному прямо в глаза, хорошо зная, что его рысиный злобный взгляд не каждый способен выдержать.

– Вы для начала заполнили бы протокол. Фамилия-имя-отчество и прочее…

– После осмотра это может и не понадобиться.

– За кого вы меня принимаете?

– Здесь я задаю вопросы. Раздевайся.

Пришел дежурный фельдшер. В белом халате он вполне может и за врача сойти. А кто проведет осмотр – это сути дела не меняет. Всего и надо-то – осмотреть человека на предмет присутствия характерных царапин.

Задержанный стал раздеваться.

– Совсем или как? – спросил он.

– До трусов, – холодно ответил на вопрос фельдшер. – Полного стриптиза нам не надо, – и он все так же серьезно изобразил смех.

Царапины нашлись. На груди. И очень даже похожие царапины. Две рядом. Такими они и должны быть, если женщина интуитивно пытается защититься от насильника. Не длинными, но глубокими.

– Что и требовалось доказать, – сказал Лоскутков. – Можешь одеваться.

И придвинул к себе блан