– Я говорил тебе, великий хан, что нам не стоит слишком хорошо помогать этим презренным гяурам Выговского. Нам не нужна их победа. Мы совершили хороший поход и наши салтаны и беи получили много рабов. Простые воины благословляют твое имя. Чего же нам еще?

Но хан покачал головой. Его любимец был не прав.

– Нет, нет, Селим. Царю урусов стоит показать, что здесь он не хозяин. Если мы бросим Выговского, то поможем тем из полковников Войска Запорожского, что стоят за московского царя. И самому царю поможем. Нам это невыгодно.

– Но если мы победим урусов, то усилятся поляки. А это им служит Выговский. Нам это выгодно, великий хан?

– Поляки не подчиняются своему королю, Селим, – ответил хан. – У московитов все иначе. В Речи Посполитой все решает Сейм. И нам стоит послать в Варшаву золото и подкупить троих-четверых сенаторов. В Москве не так. Нет, мой Селим. Нам нужно поражение урусов. И нам нужно разделение Украины на две части. Пусть у них будет два гетмана и пусть они непрерывно грызутся за власть.

– Мудрость твоя велика, великий хан.

– Мудрость? Нет. Это всего лишь опыт. Политика – это большая игра в шахматы. Мудрый правитель может предсказать все на три хода вперед. Опытный же только на один ход….

2

Обоз.

Небольшой обоз выехал на рассвете. Ржев с Мятелевым находились в голове его и гарцевали на отличных аргамаках (аргамак – порода лошадей). Стремянной стрелец и служилый дворянин выглядели настоящими поляками в польских кунтушах и шапках отороченных мехом.

Федор присматривался к Ржеву и не мог понять, что это за птица. Дорогая польская одежда сидела на нем ладно, лицом красив, черные усы были лихо закручены, подбородок гладко выбрит. Во взгляде его постоянно насмешливые огоньки, что выводило сына боярского из себя, но ссориться Федор не хотел.

– Не часто баловала тебя судьба, сын боярский, – проговорил Ржев, поймав взгляд Мятелева.

– Не столь часто, дворянин. А ты, видать, баловень судьбы?

– Не то, чтобы баловень. Но не обходила она мой дом стороной.

– Хорошо живется на Руси дворянскому сыну, – насмешливо произнес Федор. – Особливо если имение хорошее.

– Но и ты сейчас в дорогой одежде, сын боярский. Синий панский кунтуш тебе личит (идет). С посланием самого воеводы едешь. Есть отчего закружиться голове.

– Дело не в дорогой одежде, дворянин. Здесь приволье! Природа! Ширь и простор! – проговорил Федор, окинув рукой бескрайние степи.

– Верно, – ответил Ржев. – Есть где разгуляться. Но жить здесь опасно. Как приехать в такое место с семьей? Жить в тревоге за своих жену и детей плохо.

– Оно так. Хотя я не женат. Вот говорят у татар и турок с бабами все проще, чем у нас.

– Это как сказать, – возразил Ржев.

–Да как ни говори. Поймал себе полонянку вот те и новая жена. А дома еще две-три бабы его ждут. И слова ему не скажут.

– Мусульманин это тебе, стрелец, не русский мужик. Он о своих женах заботу имеет. Он не напивается как свинья и не лупит жен. Мусульманин имеет столько жен, сколько может содержать. Вот так-то.

– Много ты знаешь про них, дворянин. От чего так? – спросил Мятелев.

– С юных лет моя душа тянулась к свету. Знаешь, что есть свет духа человеческого?

– Не думал про это. И что же сие за диковина такая? – с усмешкой спросил Федор.

– Свет духа истина, яко свет плоти есть солнце, – серьезно ответил Ржев.

–Может и так оно, но я с детства к оружию приучался.